Но его глаза тут же скользнули куда то мне за спину и выражение на лице бородача резко изменилось на озабоченно-испуганное. Настолько резко, что я тоже невольно оглянулся.
Пара ГШ-23 на корме остановившегося бомбардировщика плавно опустилась и покосилась влево. И все четыре ствола с низким гудением извергли из себя почти непрерывную цепь из сотен снарядов. Медленно поворачивая слева направо, пушки накрыли плотным огнём тех, кому повезло уцелеть в пропеллерной мясорубке и не быть раздавленными колёсами. Гул от частых выстрелов перекрыл даже рокот останавливающихся двигателей.
Две полосы раскалённого металла смешали с землёй большую часть тех, кто всё ещё пытался отступить от дороги в сторону пустыря с прудом или в другом направлении — к заводским зданиям. И, прорезав на покрытом мясом асфальте две широкие дымящиеся полосы, выворачивая комья асфальта и земли, огненные линии повернули обратно. Прочерчивая смертоносный след справа налево, они превратили в пыль обломки телег, вместе с теми выжившими, что пытались укрыться за ними.
Лишь несколько человек смогли поймать за уздцы сбесившихся коней и, вскочив в сёдла попытались направить напуганных животных прочь из зоны обстрела.
В то время как пушки снова достигли начала сектора обстрела, добивая тех, по кому промахнулись изначально, в кровавой пыли посередине обоза показался узнаваемый широкоплечий силуэт. Чудом избежав свинцового дождя, накрывшего телеги, мужик ухватил скачущего мимо пацана за ногу и сдёрнул того с седла одним движением.
Потеряв седока, конь резко затормозил из-за того, что падающий пацан натянул поводья. Визгливо заржав — так что его стало слышно даже за гулом пушек вдалеке, он встал на дыбы и попятился, чуть не свалившись на спину.
Закинув ногу в стремя, мужик мгновенно оказался в седле взволнованного коня, дрогнувшего под его весом, когда тот снова поставил передние копыта на землю. Вдобавок к этому, бородач нагнулся и схватил за шкирку растерянного Шурку. Перекинув того перед собой поперёк седла, мужик пришпорил коня, заставив того резко скакнуть вперёд, спасаясь от приближающейся очереди 23-мм снарядов. Пушки снова медленно поворачивали вправо, в его сторону, перепахивая уцелевших «ордынцев» позади телег.
Вытаращив глаза, испуганный конь, тем не менее, повиновался всаднику и начал перепрыгивать через размолотые тела, двигаясь следом за несколькими другими уцелевшими наездниками, прочь от подступавших всё ближе полос автоматического огня. А сбоку от него поскакала прочь перемазанная в чужой крови овчарка.
Пушечные очереди снова пронеслись у меня над головой и исчезли, напоследок припечатав к земле одного из отступающих всадников вместе с конём, не достав до улепётывающего здоровяка всего пару метров. Боеприпасам, очевидно, пришёл конец.
Немедленно поднявшись с асфальта, я зашагал вперёд и вытянул в сторону убегающих обрез винтовки. Выстрел! Клик-клак! Выстрел! Клик-клак! Выстрел!
Пули лишь выбивали фонтанчики крови из мяса, которое перепрыгивал конь. Словно нарочно, животное то и дело выбирало место для приземления то правее, то левее от основного курса, двигаясь зигзагами. И мешая мне стрелять на опережение. Но четвёртая пуля приземлилась совсем близко.
Я замер, перехватился за цевьё, задержал дыхание и выпустил последний патрон по отступающей цели спустя пару секунд.
Могучий силуэт всадника дёрнулся, и от него в сторону отлетело небольшое алое облачко и кусочек доспеха. Пошатнувшись и пригнувшись к шее коня, бородач всё-таки остался в седле, всё дальше и дальше удаляясь на то расстояние, которое превращало дальнейшую стрельбу из припасённых за спиной пистолетов в бессмысленную трату патронов. И мне оставалось лишь смотреть, как загадочный Хан удаляется прочь по перемолотым останкам своей «орды».
Позади него рухнуло на землю знамя, установленное у одного из костров. Подрубленное выстрелом пушки древко не выдержало очередного порыва ветра и всё-таки окончательно сломалось. Белое полотнище с чёрной полосой и огнями накрыло собой небольшую кучку мокрого фарша у дороги. И кровь тут же проступила сквозь светлую ткань.
Уцелевшие всадники во главе с предводителем быстро скрылись из вида за углом одного из заводских корпусов. Очевидно, направились прочь в родные степи, подальше от злого города. Но что-то мне подсказывало, что они ещё вернутся.
Двигатели бомбардировщика за моей спиной постепенно стихали. И снова стал различим натужный рёв буксующей «буханки». Она, наконец, выбралась из своей грязевой ловушки. И теперь уже приближалась к дороге не так торопливо, тщательно выбирая место для проезда по пустырю.