Дробь пробила лобовое стекло в нескольких местах, покрыв его широкой паутиной трещин. И сверху на меня посыпались ошмётки поролона и обшивки из разорванной спинки кресла. А со стороны пассажирского сиденья в стекле появилась мелкая дырочка от одинокой пули.
После грохота выстрелов, снаружи послышался хруст помпы. Сил и умения у пацана явно не хватало для того, чтобы дослать патрон одним быстрым движением. И, пользуясь возможностью, я вытянул руку с оружием над приборной панелью.
— Зажми уши!!! — Нацелившись примерно в то место, где стоял гопник с дробовиком, я сделал пару выстрелов. Ещё два патрона я отправил туда, где стоял его младший приятель и последние две пули улетели назад — в то место, где я в последний раз видел того парня, который не дал нам отступить.
Раскрыв барабан, я вытолкнул пустые гильзы и спешно полез в другой карман за пачкой с оставшимися девятью патронами. Звон в ушах постепенно сменился каким-то скулежом — его издавала Лиза, свернувшись от страха на полу калачиком и зажимая себе уши ладонями. И, пока я судорожно вставлял в пистолет патрон за патроном, всё вокруг заглушил другой звук — натужный рёв двигателя, поднимавшего в гору какую-то тяжёлую машину. Мощные фары осветили наши разбитые стёкла. И ещё один громкий звук тут же ударил по ушам — резкий стук и скрежет металла.
Невидимый тяжеловоз протаранил заднюю машину, которая, в свою очередь, толкнула нас вперёд и влево. «Нива» ткнулась капотом машину напротив, а я — затылком в край панели, выронив горсть патронов куда-то под сиденье. Я успел вставить в барабан всего два.
Скрежет металла и рёв двигателя не стихали — тяжёлая машина протиснулась справа от нас. И в окне над съёжившейся Лизой я увидел боковые стёкла рейсового автобуса. Из-за них на нас вниз с любопытством смотрела целая ватага каких-то подростков. И, как мне показалось, все они были одеты в какие-то средневековые чёрно-белые доспехи или одежды. Некоторые даже были в шлемах...
Протиснувшись между холмом и протараненной машиной, нещадно царапая себе левый бок, автобус с лёгкостью отпихнул вперёд и другую легковушку, стоящую у него на пути. Кажется, перед этим я услышал какой-то истерический визг. И его источником точно была не Лиза.
Если мои противники уцелели после обстрела, то сейчас самое время в этом убедиться. Искать оброненные патроны некогда.
Щёлкнув барабаном, я толкнул свою дверь и вывалился на снег. Прямо передо мной стоял старший противник — судя по всему его не задел ни один из моих выстрелов. Но, как я и рассчитывал, всё внимание гопника поглотил проезжающий дальше по дороге автобус. Именно в него он попытался сделать ещё один выстрел из дробовика. Но я выстрелил раньше.
Пуля оставила в пуховике широкую рваную дыру, из которой вылетели ошмётки белого синтепона и тёмные капли крови. Пацан вскрикнул и повалился от удара вперёд, выронив оружие.
Поднявшись на разъезжающихся ногах, я обернулся назад — там ничего не было видно, кроме подпёршей нас тачки. Зато справа от капота «Нивы» я заметил второго стрелка, того самого, с ломающимся голосом. Точнее то, что от него осталось.
Судя по всему, по нему я тоже не попал. Сейчас это было невозможно определить. Так как отступив назад к одной из машин, загородивших нам дорогу, пацан попал между этим автомобилем и автобусом. Стальные жернова размазали его тушку по багажнику протараненной легковушки. И на смятом металле валялась только верхняя половина туловища. Которая ещё была жива и сейчас что-то жалобно хрипела из-под надвинутой на лицо шапки. Вниз от разорванного пуховика и куда-то дальше в темноту отходил длинный кровавый след — вдоль колеи, оставленной в снегу широкими колёсами сухопутного лайнера. Должно быть, автобус зацепил и протащил за собой то, что осталось от нижней части туловища. Винтовку, выпавшую у пацана из рук, тоже куда-то уволокло.
Раненый стрелок рядом со мной закашлялся, сделал попытку подняться, но тут же снова плюхнулся в розовый от крови снег, застонав от боли.
Спешно нагнувшись, я подобрал его дробовик. И, выпрямившись, увидел, что Лиза тоже вышла из машины, замерев у открытой двери — прямо напротив разорванного пополам пацана.
Бешено вращая глазами в прорезях шапки, юный бандит приподнял голову и встретился с ней взглядом:
— Я... Я... Ноги... — И он снова уронил голову на багажник. — Ноги не чувствую... Мама... Мама-а...
Стоны сменились всхлипами и рыданиями. А Лиза стояла, вцепившись в дверь «Нивы». И смотрела на него, не в силах пошевелиться и отвести взгляд.
— Лиза, садись обратно в машину. Мы сейчас уедем.