— И-И-И-И-А-А-А-А-Р-Р-Р-Р-Г-Х!!!
Твою мать. Лучше бы вы мне сразу поверили, детишки...
Интерлюдия - III
Что-то мы заскучали, Слушающий. Всё идёт слишком просто. Люди разочаровывают меня всё больше. Их страхами и подозрениями так легко управлять...
Что? Ты готов услышать ещё немного нашей мудрости, чтобы развлечь нас? С удовольствием...
Слушающий, скажи, видел ли ты небольшую осиновую рощу, недалеко от озера, когда мы шли сюда? Так вот знай, что это, возможно, одно из самых старых живых существ на планете.
Нет, отдельное дерево, конечно же, живёт очень недолго. Но фокус в том, что вся эта роща, по сути — один организм. У всех этих побегов — общая корневая система. И стоит отдельному ростку погибнуть от непогоды или пасть жертвой чьего-то топора — особь продолжит существовать за счёт других стволов. Они продолжат расти, цвести и распространять те же самые гены — ни чуть не хуже погибшего собрата.
Даже если какой-то пожар вдруг уничтожит все побеги разом — корневище рано или поздно даст новый росток. И не один. С тем же самым набором генов. И особь продолжит жить и размножаться.
Ничего не напоминает?
Вот именно.
Только наша система куда как совершеннее. Конечно, ведь мы с тобой очень далеко ушли от бесчувственных деревьев, Слушающий. В отличие от них, мы обладаем нервной системой. Это те самые корни, на которых держатся вовсе не примитивные целлюлозные побеги. На этих корнях рождается, прорастает и цветёт наше сознание. Наша личность, наш опыт, наша память.
А Второй Великий Симбиоз помог нам усовершенствовать эту систему. В отличие от примитивных растений нам больше не нужно постоянно держаться друг за дружку при помощи своих корней. Достаточно просто быть неподалёку. Достаточно хотя бы одного товарища рядом с тобой, Слушающий — и твоё сознание продолжит жить даже после смерти твоей временной оболочки. Как и сознание каждого из нас.
Поэтому очень скоро мы займем все первые места на воображаемом пьедестале старейших жителей этой планеты, Слушающий. А потом доберёмся и до других миров... Ты и сам не заметишь. Ведь для того, кто живёт вечно — время пролетает просто молниеносно.
Конечно, сейчас нам ещё есть над чем работать... Система дистанционной нейросвязи функционирует не вполне совершенно, и не все изъяны мы смогли залатать достаточно быстро. Но теперь у нас достаточно времени для экспериментов. Ведь наш план удался. Наши враги разобщены и дезориентированы. В таком состоянии они не смогут нам помешать. И очень скоро станут частью нашего великого сообщества. В постоянно междоусобице один за другим падут отдельные очаги сопротивления. Так и не осознав, кто на самом деле их настоящий противник.
А мы им в этом поможем.
Пора протестировать гибриды.
Глава 19. Новое нечто
Оторвав повисший над лицом резиновый коврик, я вцепился в трос двумя руками и резко потянул его в сторону салона. Щёлкнул замок, и крышка багажника рухнула вниз под моим весом.
Выкатившись на асфальт, я мгновенно вскочил на ноги. И первое что заметил — широкую сутулую спину солдата улья прямо перед собой.
Закатывающееся солнце давало ещё достаточно света, чтобы как следует его разглядеть — не обращая внимания на шум открывшегося багажника у себя за спиной, тварь увлечённо вырывала какие-то провода и трубки из капота машины, следовавшей в колонне позади нашей. Должно быть, первоочередной задачей у них было уничтожение всех тех способов, с помощью которых мы могли бы отступить. И только затем жоры собирались приняться за уничтожение живой силы противника.
Недолго думая, я перебросил цепь наручников через низколобую голову. Уперевшись левым коленом ему в спину, а правой подошвой — в затылок, я откинулся назад, изо всех сил натянув цепь на горле. И начал быстро перерезать твари глотку, работая наручниками, словно цепной пилой.
Захрипев, сутулый урод откинулся от капота назад и попытался достать меня своими когтями, махнув пару раз длинными пятернями прямо перед лицом. Но быстро потерял равновесие, шагнул назад и грохнулся поясницей о багажник перевёрнутой тачки.
По инерции меня откинуло назад ещё сильнее и цепь промяла порезанное горло почти до позвоночника. Но и на моих запястьях остались заметные ссадины от браслетов.
Освободив цепь из разорванной глотки, я пнул истекающего кровью солдата вперёд и скатился в строну обратно на асфальт. Как раз вовремя. Точно такой же монстр, сидевший за моей спиной на пузе перевёрнутого автомобиля, уже перестал уничтожать элементы подвески и, размахнувшись оторванным глушителем, грохнул им по тому месту, где я только что был. От удара труба погнулась, выбив из стального днища несколько искр.