— Всё... Это последний... — Девчонка, которая вместе с Алиной скинула вниз очередной мешок, вытерла пот со лба и обернулась ко мне. — Можно ещё тот завал разобрать... Но тогда оттуда полезут...
— Отходите к раненым, уводите малышей от краёв. — Я кивнул в сторону заваленного прохода и указал на Алину. — Готовь пистолет. Защищай их.
Коротко кивнув, запыхавшаяся девчонка поправила каску, вытащила «Глок» и решительно передёрнула затвор:
— Есть защищать!
Приблизившись к одному из углов с фасадной стороны, я заметил, что внизу к нему, кроме прыгунов, уже подкатил обугленный «валик».
— А в этого куда стрелять? — Растерянный стрелок, у которого ещё оставались патроны, обернулся на меня.
— Никуда. Продолжай валить сутулых. — Оглянувшись, я увидел, как в противоположному углу подкатывает точно такой же мясной «валик». И меня тут же отвлекли крики позади.
Углы со стороны двора уже оборонялись только штыками. По три или четыре острия одновременно втыкались в лапы прыгунов, которые успевали забраться на край парапета.
— Лицо!!! Колите в лицо!!!
Но мой совет опоздал — пара бойцов тут же потеряла оружие, когда прыгун отмахнулся от них раненными лапами, не обращая внимания на уколы и порезы на могучих плечах. Подтянувшись, тварь перевалилась через парапет и быстро вскочила на ноги, окинув злобным взором попятившихся пацанов.
— Лежать, сука... — Предпоследняя пуля карабина вышибла ему мозг, и туша грузно осела на подогнувшихся коленях. — В лицо колите!
— Хорошо... — Опешившие пацаны снова приблизились к краю крыши.
— Вертолёты! Вертолёты!!! Слышишь?! — Андрей радостно заорал от противоположного угла.
Действительно. За гомоном, состоящим из хрюканья прыгунов и ворчания обычных жор послышался нарастающий звук, очень похожий на далёкое стрекотание длинных лопастей боевых машин сызранских самогонщиков.
Но с той стороны, откуда шёл звук, не было заметно никаких огней в небе, кроме редких звёзд и луны. И я понял, что является его источником.
— Да... Ты тоже слышишь призыв, глупый маленький автоном... Думаешь, ты сможешь выстоять? Да мы даже ещё не начинали...
В ответ на усилившийся гул, все жоры, от мала до велика, одновременно издали протяжный вой, наполнивший всё пространство вокруг. Визги и завывания донеслись не только из-под стен нашего здания, но и от ближайших цехов и ангаров. Многотысячный вопль слился в один мощный звуковой вал, накрывший защитников крыши с головой. Мы словно оказались в центре переполненной футбольной арены.
Все дети, которые стояли рядом со мной, рефлекторно прикрыли уши. Испуганные побледневшие мордашки одновременно обернулись ко мне в поисках защиты от охватившего их ужаса.
Я отступил на шаг, перехватил лёгкий карабин в левую руку, а в правой зажал ствол обреза винтовки. И, набрав полные лёгкие воздуха, закричал в ответ:
— М-У-У-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Со всей силой, что ещё наполняла мои мышцы. Со всей страстью, что ещё кипела в моих жилах. Со всей ненавистью, что ещё переполняла моё сознание.
— Жалкое зрели...
— Ы-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Скептический голос внутри моей головы заглушил яростный рык Алины. Широко расставив ноги и сжимая в правой руке рукоятку пистолета, а в левой — разложенный ножик, она заслонила собой раненных и, что было сил, яростно ревела в лицо опасности и страху вместе со мной.
— Ы-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — Перехватив автомат поудобней, Андрей подскочил к краю крыши и с размаху вонзил штык в пустой нос очередного прыгуна, перелезающего через парапет. Слева и справа от него бойцы воткнули своё оружие в глаза монстра.
Я прыгнул к соседней твари и разрядил ему в лицо последний патрон. А потом с размаха сломал прикладом височную кость второго солдата, успевшего поднять голову над парапетом.
Новые крики раздались со всех сторон. Орали пацаны, протыкая штыками лица врагов. Визжали девчонки и малыши, швыряя в жор последние кирпичи. Вскоре уже вся крыша вопила заодно. И этот общий боевой клич стих только тогда, когда мы перестали слышать хор стада заражённых уродов. Не стихал только пульсирующий гул, который мы приняли за вертолёты.
— Ай, бля!!! — Андрей, защищавший один из фасадных углов, потерял оружие. Удар пришёлся врагу не в лицо. Но не потому, что командир промахнулся. А потому что никакого лица там и не было.
Через парапет медленно перелезало сторукое существо, цепляясь за щербатые углы всеми конечностями.