— Мы вас вытащим. Даю слово. — Он без труда снял с руки мою слабеющую лапищу и осторожно вытянул дробовик из ремней. — Алина, нужно уходить… Скорее!
Девочка шумно запротестовала, бросившись ко мне и не обращая внимания на объятья кадета. Рыдая, она, кажется, просила меня подняться. То тряся за плечо, то стуча по мне острыми кулачками, то отталкивая от себя сержанта. Тот, наверное, всё ещё пытался уговорить её бежать — в ушах нарастал противный писк, заглушавший и их слова, и ворчание кучи жор на песке.
Последнее, что я увидел, было то, как кадет, потеряв всякое терпение, сграбастал девчонку в объятья и рывками потянул её с крыши прочь. Не в силах оказывать достаточное сопротивление, она лишь истерично визжала и сучила ногами в воздухе.
В окружении изуродованных трупов, лёжа в вонючем месиве из подсыхающей крови, бензина и ошмётков мозгов, я, наконец, потерял контакт с реальностью, выдохнул и уронил голову в кровавый салат.
Глава 16
Игра в кошмары
Боль. Боль — это не всегда плохо. Это просто единственный способ, при помощи которого с тобой говорит твоё тело. Но когда болит всё… Даже движение мыслей причиняет страдание… Становится очень сложно понять, что же оно от меня хочет. Совсем как в психушке после таблеток… Тьма…
Боль. Я опять в сознании? Не могу повернуть голову. Может уже и поворачивать-то нечем. Надо мной небо… Голые ветки, крыши домов. Трясёт. Мы куда-то едем? Тьма…
Боль. Лицо покрыто коркой запёкшейся крови. Она трескается и от этого очень хочется почесать щёки и потереть глаза. Но руки не шевелятся, только болят. Мы точно куда-то едем… Голоса… Тьма…
Боль. Это как сон, от которого просыпаешься в пять утра и благодаришь мироздание за то, что он оказался всего лишь сном. А потом закрываешь глаза, и вот он опять повторяется. Опять говорит тебе о том, как глуп, как самонадеян и как доверчив ты когда-то был… Но нет. Сейчас это точно не сон. Голоса что-то говорят о том, что охота удалась. Что игра будет интересной. Какая охота? Какая ещё игра? Тьма…
Боль. Зачем я всё время просыпаюсь? Я же не чувствую ничего кроме боли. А шевелить могу только глазами. Какой смысл? Кажется… Кажется, совсем недавно он у меня появился. Забавно. Смысл в моём существовании появился только тогда, когда у всего остального мира он исчез… Смысл… Девчонка… Большие доверчивые глаза… «Можно я ещё немножечко так посижу?» Боль. Тьма…
Боль. Зачем тело будит меня этой тугой, тупой, давящей болью в каждой клетке… В клетке. Я в клетке! Да вот же. Прямо надо мной решётки. И там, куда я могу опустить взгляд — тоже толстые стальные прутья. Как зверь. В зоопарке. Или в цирке. Кажется, я здесь не один. Тьма…
Боль. Похоже она стихает. Сколько прошло времени? Темно уже. Или я в помещении. Кто-то дышит совсем рядом. Хрипло, с трудом. Ещё какой-то шум. Снаружи? Нужно попробовать пошевелиться. Нужно вставать. Нужно идти. Всё время что-то кому-то от меня нужно… Тьма…
Интересно, сколько я провалялся в забытьи? И почему я всё ещё жив? Кажется, боль почти прошла. Или я просто привык…
Приподнявшись на локтях, я смог оглядеться. Темно, но свет пробивается через щели между полом и какой-то занавеской из плотной ткани. Она немного колышется, а из-за неё доносится шум. И кто-то говорит очень громким голосом. Говорит так бодро… До тошноты. Жалко только, что блевать совсем нечем. Погодите… Судя по всему, голос усилен микрофоном! У них тут что, электричество есть? Кудряво живут…
Кто-то всё ещё дышит рядом. Так же хрипло. Я повернул голову и вгляделся в темноту рядом с собой…
— Глорк? — Из тьмы на меня выпучил глаза опухший жора. Ещё до того, как пасть жертвой вируса он был отвратительно жирен. А сейчас вся кожа обвисла мерзотными дрожащими складками.
— Гло-о-орк… — Будто бы разочарованно протянул рыхлый урод с пустыми глазами.
Я повернулся в другую сторону. Мышцы немного ломило… И усталость от голода давала себя знать. Но, похоже, что я давно тут валяюсь… Даже шевелиться уже могу как раньше. Хочется потянуться и размяться.
— Блап… Блап… Бла-а-ап… — Тощий жора с другой стороны сидел у стенки, поджав колени в разодранных джинсах, и ритмично шлёпал губами.
Где, чёрт вас подери, я нахожусь? Всё-таки опять попал в психушку?
Когда я смог приподняться повыше и сесть, в темноте удалось разглядеть то, что нас тут отнюдь не трое. Небольшое помещение было заполнено жорами. Они жались друг к другу по углам, хрипло выдыхая какие-то бессмысленные бормотания. Некоторые сидели в одиночестве и совершали какие-то бессмысленные ритмичные движения — покачивались из стороны в сторону, медленно стучали рукой по полу, кивали головой… Не меньше пары дюжин.