Слова Энакина были правдивы, но болезненны. Всё же нехотя, но она поняла — сейчас или никогда. Она могла играть в молчанку, заставив его уйти, или могла сказать всё прямо в лоб, пытаясь спасти то, что осталось от их отношений. Потому она проглотила свой страх и призналась.
— Я… я изменила тебе. С другим, несколько месяцев назад.
Тем, что действительно напугало Падме, было отсутствие реакции на лице Энакина. Он не сказал ничего, он просто сидел, полностью застыв. Она повернула голову к нему, а после попыталась взять его лицо в руки.
— Не смей трогать меня, — внезапно зарычал Энакин жёстким голосом. Она немедленно убрала свои руки.
Он всё еще сидел так несколько минут, не двигаясь. После он повернулся к ней, и хотя внешне он был спокоен, но его глаза пылали гневом.
— Теперь позволь мне уточнить… Ты не предупредила меня, не села и не поговорила об этом. Ты даже не имела хоть немного порядочности, чтобы сказать, что ты чувствовуешь ко мне то же, что и я к тебе? Что мы зря оттягиваем неизбежное? Что нам будет лучше друг без друга? О чём ещё ты мне лгала?! — теперь голос Энакина перешёл на крик, не скрывая исходящего от него гнева, — в конце концов, я был готов сказать тебе о своих чувствах напрямую! Кроме того, я никогда не изменял тебе! Никогда!
— Я знаю, прости по…
— «Прости» ничего не меняет, — ответил он гневно, хотя сейчас выглядел уничтоженным, — несмотря на то, как это кончилось, плохо или хорошо, я любил тебя, Падме! Я ЛЮБИЛ тебя, чёрт возьми! А ты за моей спиной лжёшь мне, изменяешь, а я, дурак, думаю, куда делась женщина, в которую я когда-то влюбился!
Падме сильнее застыдилась за себя, когда гнев на лице Энакина исчез. Она приняла бы его гнев, но не нынешний вид, полный боли. У неё не было отговорок или объяснений в этой ситуации.
— Я любил тебя. Ты могла хотя бы рассказать мне. Но… чёрт возьми… — на этом Энакин встал и просто вышел, хлопнув за собой дверью так, что звук пронёсся по всей квартире. После того, как он ушёл, Падме долго смотрела на дверь, затем, закрыв лицо ладонями, начала горько плакать.
~~~
«Не смотри, не смотри назад» — продолжал мысленно подталкивать себя Энакин, идя по улицам Корусанта. Поначалу он хотел пойти в Храм, но понял, что там у него не получится успокоить свои мысли, кроме того, он ни за что не позволил бы Джедаям увидеть себя в подобном состоянии. Поэтому он сейчас пытался найти спокойное и тихое место для этой цели.
Комната мотеля был идеальным выбором, у него хватало на это кредитов, а сама комната была тихим, изолированным местом. Это был легкий выбор, так как он мог просто дать парню, сидящему в приёмной, кредиты, после чего отправиться в свою комнату.
Уже сидя на своей кровати в мотеле, он хотел верить, что происходящее было плохим сном. Хотя боль в сердце говорило об обратном. Боль была слишком сильна, дабы быть сном; совершенно инстинктивно Энакин положил руку на сердце, закрыв глаза. В этот момент его комлинк зашипел, отчего он бросил на устройство злой взгляд. Он не хотел ни с кем говорить, поэтому выключил уже действующую на нервы вещь, продолжив свои размышления.
«В каком месте всё пошло неправильно? — спрашивал мысленно себя Энакин, — должно же было быть…»
«Нет, не смей скидывать вину на себя. Не твоя вина, что ты влюбился в другую, хотя при этом пытался уладить всё правильно. Вся вина на ней», — высказалась другая часть подсознания Энакина. Всё ещё глубоко внутри сидела одна часть, которая по-прежнему злилась, но ему надоело быть злым и тяготиться от этого. Оказывается, обычная семейная жизнь с женой для него было недостижимой целью. Перед ним вставало столько проблем, что… Во имя Силы, для него ничего не было простым. Энакин ненавидел сам этот факт.
Кроме того, там была ещё и проблема с Асокой, он знал, что любил её, но ни за что не смог бы признаться ей. Кроме того, они были лучшими друзьями, мечтать о большем он мог лишь в своём воображении. Он уже доказал, что… На этом его взгляд стал строгим и сконцентрированным. Нет, это было не его виной, и не он здесь в роли плохого парня, то, что произошло, не имеет к этому никакого отношения.
Эти мысли не делали ситуацию легче, ведь он хотел многое сказать ей и объясниться, но произошедшее уничтожило все возможности этого. Сейчас, хотя бы в эту минуту, он желал просто сидеть здесь в своём горе, пока не сможет разобраться с мыслями и найти силы, чтобы вернуться в храм. Никто не должен был видеть его слёзы и горе. Думал он так до тех пор, пока не послышался стук в дверь.
Звук вырвал его из мыслей и сконцентрировал взгляд на двери. Кто именно был за дверью, он не знал, поэтому попытался успокоить себя, чтобы суметь почувствовать неизвестного в надежде понять, был ли он другом или врагом. То, что он почувствовал, было знакомым и очень приятным.
— Энакин, я знаю, что ты там, — послышался голос Асоки, на что экс-джедай вздохнул. Она бы силой ворвалась внутрь, не ответь он, потому экс-джедай с помощью Силы открыл для неё дверь. Он попытался скрыть свои эмоции как мог, но в этот раз у него не получалось ничего. Слишком многое он пережил за день, чтобы сделать это возможным.
Когда Асока вошла, то увидела его сидящим на кровати и склонившим голову. Она чувствовала сильную боль, исходящую от него, что сильно беспокоило тогрутку. Что бы ни случилось, это должно было быть действительно чем-то серьёзным, чтобы Энакин дошёл до такого состояния, ведь он в жизни успел повидать всякое.
— Хочешь поговорить о случившемся? — спросила Тано.
— Как ты нашла меня? — спросил он, на что Асока фыркнула, осознав, что он просто хочет избежать ответа.
— Ты часто напоминаешь мне, что мои эмоции предают меня. Так вот, в этот раз они предали тебя, хотя ты всегда пытаешься скрыть и контролировать их. Поэтому, когда я почувствовала что-то неладное с тобой, то поняла, что случилось нечто плохое. Кроме того, оказывается, твой комлинк тоже можно отследить. Это новинка в сфере технологий. Так что случилось?
Энакин не ответил ей, продолжив смотреть в пол. Его лицо было спокойным, но через Силу она чувствовал его боль. Было понятно, что он не хотел говорить об этом, но она прекрасно знала, что не сможет помочь ему, если он и дальше будет сидеть молча. Всё же, ей очень хотелось остановить то, что причиняло ему столько боли и страданий.
— Эни, пожалуйста, я не могу больше смотреть, как ты страдаешь, чувствуя всё через Силу. Я чувствую все твои эмоции и не могу игнорировать их… пожалуйста, скажи, что случилось, я хочу помочь тебе, — умоляла Асока.
Это заставило Энакина посмотреть на тогрутку, которая заметила выражение страдания на его лице. Отведя взгляд в сторону на мгновение, как будто размышляя о своём, он снова повернул к ней голову.
— Бывали дни, когда ты смотрела на свою жизнь и размышляла, где же всё пошло не правильно? — спросил Скайуокер.
— Не было со времён, когда была ребёнком, — ответила Асока, после посмотрела на него вопросительно, — ты…
— Я не раскаиваюсь в том, по какому пути мы пошли вдвоём. Это всё… Падме — ответил он, сделав паузу в словах.
— А что с ней?
— Сперва я шёл к ней для того, чтобы окончить наши отношения, которые, к моему сожалению, больше не работали как надо, — ответил он, на что глаза Асоки расширились от удивления, хотя это прошло мимо Энакина, — это было трудным решением, но всё же я решился. Тогда я узнал что, почти ничего не знаю о Падме, — продолжил он, при этом опять опустив голову вниз, — она изменила мне после того, как я ушёл из Ордена. Даже так… учитывая все мои сомнения, я никогда не изменял ей, ни разу.
— Но ты хотел бы изменить?
— Нет, конечно же нет, если я хочу сделать что-то, то должен сделать это правильным способом. Я понимаю, мы имели свои разногласия и проблемы, но эту линию я бы никогда не пересёк. Неужели я не имел права ожидать от неё того же самого? Видимо нет, — закончил он, а из его глаз потекли слёзы. Асока даже не задумывалась над тем, стоит ли обнять его, она просто заключила его в свои объятия, вложив в них всё своё тепло. Она впервые видела Энакина плачущим, только эта мысль пугала её. Всё же, она не допустила бы что бы он прошёл через горе в одиночку.