— А я и не зол, — спокойно сказал Энакин, этим заставив R2 запротестовать, — да не буду я ей говорить это!
— Думаю, ты должен.
— Вы двое просто невозможны.
— А ты намного хуже нас.
— Пошли уже, — попросил он Асоку, когда они посадили корабль. Прежде чем последовать за ней, Энакин обратился к R2: — останься здесь, мне хотелось бы поговорить с ней наедине.
Дроид с сарказмом пропищал, когда Энакин вышел наружу с Асокой, осматриваясь по сторонам.
— Для чего ты посадил корабль на крышу?
— Неужели ты не помнишь?
— Подожди… — в это мгновение у нее в голове словно щелкнуло, — Вейвардский Небоскреб!
— Именно! Здесь все и началось, наше путешествие и уход из Ордена, — после чего он, глубоко вздохнув, продолжил: — учитывая все то, через что мы прошли, надеюсь, ты понимаешь, насколько сильно я забочусь о тебе.
— Мы же проходили это?
— Да, но многое изменилось с тех пор, — ответил он, взяв одну из ее рук в свою и потирая большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Асока посмотрела на его лицо, выражение на котором было мягким и задумчивым. — Еще до того, как мы стали охотниками за головами или я начал использовать молнию.
— Прежде чем мы узнали, что значит жить обычной жизнью, — добавила она, заставляя Энакина кивнуть.
— Когда точно знал, кого люблю.
— Все меняется, Скайрокер, — мягко сказала Асока.
— Это так. Потому что сегодня ты женат, а завтра влюбляешься уже в другую, — начал Энакин, смотря на открывающийся перед ними вид города. Асока быстро повернулась к нему, широко раскрыла глаза.
— Что ты имеешь в виду? — медленно спросила она.
— Все это случилось до того, как я понял, насколько ты прекрасна. До того, как я захотел ощутить, насколько твоя кожа мягкая. До того, как я захотел поцеловать тебя до потери сознания, — признался Энакин, поворачиваясь к Асоке. Его сердце забилось быстрее, и она поняла, насколько сильно он нервничал. Но мягкое выражение его лица заставило ее нервничать не меньше.
— Энакин…
— Послушай, прежде чем что-нибудь сказать, дай мне закончить. Мне потребовалась целая вечность, чтобы понять это, и мне плевать, что о моем решении подумают другие, если это станет реальностью. Единственное, что меня волнует — это ты и что между нами теперь изменится. Хорошо это или плохо, но я люблю тебя, Шпилька. Пусть мне и не хочется, чтобы это встало на пути к нашему прежнему общению, — объяснил ей Энакин, тяжело выдохнув через нос. Все. Он это сделал. Он открыл свое сердце ей.
Удивление Асоки было не таким сильным, поскольку Рекс и раньше ее уверял в том, что Энакин чувствует к ней то же самое, но оно все же было. Но удивление быстро исчезло, уступив место восторгу и широкой улыбке.
— Знаешь, я никогда бы не поверила, что ты скажешь мне это! И это звучит потрясающе, — ответила ему Асока, заставив Энакина улыбнуться так же широко, как и она. — Я тоже тебя люблю, Эни.
Энакин не смог отреагировать на это ничем другим, кроме как нежно погладить ее по правой щеке, прежде чем притянуть к себе для поцелуя. У Асоки не было особого опыта в этом, кроме тех, которые были навязаны ей силой, так что этот поцелуй был просто потрясающим. Энакин медленно оторвался от нее, все еще держа руку на ее щеке. Асоке захотелось поцеловать его снова, но она сдержалась.
— Как так получилось, что об этом все знали еще до того, как мы догадались?
— Когда ты твердишь себе одно и то же, ты в это веришь. Правда это или ложь, реальность или иллюзия. Но я рад, что все слишком реально, — ответил Энакин, взяв свободной рукой ее ладонь. — Я уже говорил это, но повторю еще раз. Ты выглядишь ослепительно в этом платье.
— Как и сказала мне та женщина из магазина одежды. И это значит, что твои слова значат еще больше, хотя если бы оно тебе не понравилось, я бы убила тебя одним из каблуков.
— Почему ты согласилась одеться так формально?
— Поверь, я не одеваюсь так ради забавы, я просто хотела хорошо выглядеть, — объяснила тогрутка, прежде чем покраснеть, — я не понимала, как именно передать, что люблю тебя. Это слишком для меня ново, и возможности были безграничны, но в то же время они меня пугали.
— Ты только что описала все виды отношений. Нет какого-то простого метода, чтобы показать свою любовь, кроме как быть прямым в этом вопросе. По пути ты можешь и упасть, пытаясь сделать это без слов, одними жестами, но если дело касается таких сильных чувств, то лучше решить вопрос лицом к лицу, — продолжил Энакин, улыбаясь ей. Асока смущенно наклонила голову, но Энакин поднял ее обратно. — Не надо так нервничать.
— Тебе-то легко говорить. Для меня это впервые, а теперь между нами все так сильно меняется.
— Не так уж и сильно. Тебе совсем не обязательно меняться ради меня. Наоборот, я бы предпочел, чтобы ты осталась прежней. Знаешь, просто хоть иногда целуй своего Скайрокера, — пошутил Энакин, на что Асока ударила его в плечо. Но она смеялась, чувствуя себя гораздо свободнее.
— Ты точно знаешь, как все упростить, — еще шире улыбнулась она
— Это я умею. Кроме того, я уже был на этом этапе. В первых отношениях, когда не знал, что говорить и как действовать. Давай просто не торопить события. Нужно подойти к этому спокойно и медленно, и со временем ты поймешь, что с этим надо обращаться осторожно, — объяснил ей Энакин, перед тем как поцеловать ее в щеку, — поверь, любовь может быть самой лучшей вещью на свете.
— Или самой болезненной.
— О, да, конечно, точно может. Но я не собираюсь повторять те же ошибки и допускать, чтобы наши отношения закончились так же, как и мой прежний брак. Хотя, я чувствую, что это в любом случае бы произошло, так или иначе, — продолжил он, заставив Асоку стиснуть зубы. — Что?
— Видишь ли, вот в этом и причина, почему я так зла на нее и не могу понять твоего спокойствия. Будь они прокляты, — явно раздраженно сказала Асока.
— Что ты имеешь в виду?
— Я знаю тебя как личность и даже до того, как влюбилась в тебя, начала считать красивым и все такое, я даже уважала тебя больше, чем мастера Пло. Я не говорю, что не почувствовала бы себя брошенной, разделенной с тобой, как чувствовала она, но зная, кто ты такой, я ни за что не изменила бы тебе за спиной, при этом не не пытаясь поговорить начистоту. Я была бы до конца честной. И в этом причина моего гнева по отношению к ней. Она изменила тебе и имела наглость врать в лицо, — разгоряченно объяснила Асока, прежде чем сильно выдохнуть, чтобы прийти в себя, — но самое смешное здесь то, что как раз я хотела закрыть эту тему.
— Скорее просто выпустить пар.
— Честно говоря, я хотела, и теперь чувствую себя намного лучше, — продолжила Асока, покачав головой, — прости, ведь этот момент должен был быть счастливым.
— Так и есть. Если два человека признают, что любят друг друга, то они всегда будут счастливы. Даже если следующий разговор будет слишком занудным.
— Есть много вещей, которые, вероятно, будут занудными. Например, я не хотела бы, чтобы орден узнал о нас, иначе они начнут читать нам лекции, — сказала Асока, на что Энакин согласно кивнул, — но мастеру Пло… я хочу ему рассказать… Сила, но, боюсь, последующая реакция… для тебя и для меня…
— Тебе не стоит беспокоиться об этом, он уже знает.
— Он уже… — не веря себе, промямлила Асока, потирая переносицу, — дай угадаю. Он сам обо всем догадался?
— В яблочко.
— Ну почему все догадываются раньше нас?
— Ну, к нашей чести, Оби-Ван и остальные джедаи ничего не подозревают.
— Это не говорит о многом, Оби-Вана долгое время не было рядом с нами, а остальные джедаи не могут видеть дальше своего носа, — не согласилась Асока, — Рекс был тем, кто первым все понял и настаивал на том, что я тебе нравлюсь.
— То же самое и в моем случае, — усмехнулся Энакин, — он все это время давал нам советы.
— Тогда он будет искренне рад за нас. А я уже, — сказала Асока с улыбкой. — Пошли, Скайрокер, уже поздно, а у тебя завтра важный день.
— Ага. И не напоминай.
Они подошли к Затмению.
— Обещаю поцеловать, когда вернешься, — с игривой улыбкой произнесла Асока.