– Никто и не обвинял, – вежливо заметил Элрой, что-то записывая у себя в чёрном маленьком блокноте.
Будь мне не так всё равно, я бы мельком заглянула бы, что он там писал, а так лишь сухо фыркнула:
– Деньги свои считаешь?
– Нет, но скажу, что я оплатил достаточно большую сумму за твоё освобождение, – как-то даже слишком высокомерно сказал молодой человек.
– Да мне плевать чем ты там оплатил, хоть своей девственностью, – махнула я рукой, совершенно не следя за своими словами.
– Ричи тебя такому научила? Или Ченс? – с несвойственным ему раздражением усмехнулся Элрой.
– Прикинь, сама догадалась. Я не такая тупая, какой ты меня временами считаешь.
Да, ты ещё тупее.
На смех Адлера я постаралась максимально не обращать внимания, как и на то, что атмосфера в узком тёмном коридоре между камерами заметно наполнилась напряжением. Элрой с самого начала явно был чем-то недоволен и озадачен, а мне было всё равно на то, что я говорила. Хоть действие «сыворотки равнодушия» сходило на нет, а галлюцинации постепенно исчезали из чёрных углов помещений, я не спешила так быстро расставаться с такой удобной безэмоциональностью ко всему. И тем более к Элрою, рядом с которым мне всегда становилось почему-то… не по себе.
Да, тяжело это признавать, но он меня смущал.
– Убивать трёх людей было глупо, но это не делает тебя глупой, – возразил Элрой.
– Осуждаешь меня?
Я остановилась перед выходом из полицейского участка и наконец-то посмотрела в лицо парня. Бледный из-за вечных холодов Колдстрейна, светлые короткие волосы, тёмные глаза, всегда в ухоженном дорогом костюме и в перчатках, под которыми кончались его татуировки – весь аккуратный, острый, сложенный почти в идеальном пазле. Но вот именно, что «почти». Я смотрела на него, но каждый раз не могла назвать его полностью идеальным. Что-то не хватало в нём, скрывался в этом коварном лице некий изъян – но не понять, что это, не разглядеть, не узнать. А надо ли?..
– Скорее пытаюсь понять ход твоих мыслей и действий. Поделишься?
– Хотела защитить любимых людей, – как ни в чём не бывало, пожала плечами я. – В тот момент я не увидела другого выхода, как убить врага.
– В прошлый раз, когда ты явилась в бар «Рога Дьявола», ты не стала убивать людей, – учтиво напомнил Элрой, что-то продолжая записывать в блокнот. – Что изменилось?
Где-то в глубине души, где-то в её костях и тени, чувства кричали о том, что не стоило отвечать на этот вопрос, не надо было доверять свою тайну. Но когда на всё плевать, здравый рассудок уходил далеко во тьму, ведь в таком состоянии нам абсолютно без разницы, что с нами будет дальше. А потом – будем жалеть. Но не сейчас.
И это, пожалуй, самая главная ошибка.
– Самой себе я не дорога, – бесцветно заявила я, смотря на сугробы за окном, но прекрасно чувствуя изучающий взгляд собеседника. – В тот момент я не думала о себе, потому что опасность нависла не только надо мной, но и над дорогими мне людьми. А убить всех мне бы всё равно не удалось, а даже если и удалось бы, то другие всё равно нашли бы так не меня, а других важных мне людей.
На самом деле, тогда в подземном баре я об этом, конечно же, не задумывалась. В тот момент я действовала инстинктивно, повиновалась сердцу и эмоциям, а сейчас же я просто обернула свои действия в жёсткую, страшную обёртку под названием «правда». Жестоко, резко и отчуждённо – так могла поступить только я с самой с собой. Даже от самой себя мне никогда дождаться милости, не говоря уже о других… но именно Джозеф и Филис её мне дарили, медленно, но верно наполняли добротой тот тонкий сосуд, который всегда был пуст. Но смысл его наполнять, если я так же медленно, но терпеливо делала в нём трещины?
А сейчас даже об этом ни капли не жалела.
– А если бы кто-то из твоих любимых убил бы человека или даже нескольких человек ради твоего спасения, как бы ты отреагировала бы на это? – с неподдельным интересом задал новый вопрос Элрой.
А вот это уже любопытненько.
И мне тоже.
– Не думаю, что Джозеф или Филис смогли бы кого-нибудь убить, но даже если бы и смогли… я бы поняла их, – повела я плечами, заметив, как немного напрягся собеседник. – Кстати, я хочу, чтобы они тоже жили у тебя.
Лицо парня мгновенно сделалось каменным.
– Нет, – властно отрезал он.
Я устало потёрла глаза.
– Хочешь, чтобы я сама их притащила в твой дом? Филис сейчас негде жить, её дом сгорел, как и мой, а над Джозефом и его семьёй до сих пор висит опасность, я не могу его оставить один на один с новыми проблемами.