Хорошо еще, радист жив остался, хоть и без ноги – передал на ЦБУ [22] – мол, так и так, проблемы у нас, товарищ Бордюрный.
– Это у оперативного фамилия такая была?
– Да нет, позывной у нашего ЦБУ такой долбанутый был. Кто их придумывает, позывные эти? У летунов, помню, был «Возик», у «градовцев» [23] – прикинь! – «Арлекинада»! Хоть соревнуйся, чей позывной звучит идиотистей. Ну ладно, это так – к слову.
Передать-то радист передал, да все равно: пока оперативный с полкачами связался, пока те со своим охранением – банок неслабо успели им накидать.
Ну, нас тем временем по тревоге подняли, саперов тоже – и туда, группу вытаскивать. Ну, что… Подкатили, бэтэры шеренгой поставили, фары врубили, прожектора, осветили местность, да и пошли. Саперы впереди проходы делают, мы – за ними, пацанов вытаскиваем: кто раненный, кто без ноги, кто – готовый…
И вот доходим до одного парня: лежит без ноги и видно, что все уже. А из саперов со мной был их старшина, Берек Сиздыков, прапор, сам из Алма-Аты, мы с ним еще до Афгана знакомы были, на соревнованиях встречались… Классный такой мужик, блин! Второй срок в Афгане дохаживает, израненный весь – как лошадь Буденного, от контузий башка дергается, а пофигу – воюет, как викинг! Хотя понятно, нервы уже ни к черту у мужика от такой жизни.
Ну вот, доходим мы до того парня, Берек вокруг него все проверил – чисто.
– Ну что, – говорит, – больше никого нету вроде. Берись, Серега, потащим его.
И вот только мы его взяли с двух сторон за руки – хрее-енак!!! Тут, видать, как вышло: он как на мину наступил – его подбросило, и он на другую мину упал. А вторая возьми и не сработай – ну хрен ее знает, почему так вышло. Может, нажимную крышку перекосило, или заржавело там что-то, хрен ее знает, сколько там эта пээмэнка [24] в земле лежала. А когда мы его сдвинули, тут она и сработала. Пацана того развалило взрывом от паха до груди, а нас с Береком в стороны откинуло. Так-то ничего, ноги только осколками посекло маленько, и все. А у пацана – у того всю мотню оторвало, и Береку все это хозяйство прямо на грудь шмякнулось. И вот он лежит на спине, ляжки осколками посечены, он по ним руками – лап, лап – смотрит: кровь. Поднимает голову и видит у себя прям под носом это хозяйство. Bay, что тут началось! Орет, кулаками по земле молотит!
– Серега! – кричит, – пристрели меня на хрен!
– На фига? – спрашиваю.
– Мне хер оторвало!!!
Ну, я подскакиваю, ИПП вытащил, ножом штаны ему распорол, смотрю – не понял! Все на месте. Он что, как Змей Горыныч – двухголовый, что ли? Потом дошло.
– Хорош орать, – говорю, – все у тебя там в комплекте, вставай.
А он плачет!
– Да что ж я, не вижу, что ли?! – кричит.
Ну что делать… Взял я его за руку, засунул ее ему в штаны – мол, держи свое сокровище, убедись в наличии. Он так – раз-раз! – подергал, типа на прочность проверил – точно, есть! Потом с таким отвращением как взвоет: э-э-э!! И эту чужую мотню от себя так брезгливо отшвырнул, двумя пальцами! Ну, и тут с ним уже нормальная истерика началась: и плачет, и смеется… Вот тебе и трагедия, блин.
– А мне в Карабахе одного чудика показывали, кажется, Самвел его звали. Короче, он по жизни прибабахнутый был, этот Самвел. Ну, сам-то здоровый, а мозги – как у трехлетнего. Ну, бывает. И вот он все время со свистком ходил, он у него на шее так и висел, этот свисток. Ходит и свистит, когда ни попадя. И вот, когда заваруха у них эта вся началась, он тоже давай в ополчение проситься – типа, тоже воевать хочу, давайте мне автомат. Ну, кто ему даст! Вали, говорят, сам в бою добудь – лишь бы отвязался. А Самвел возьми да и попрись ночью к азербайджанцам на позиции. А там вообще кто воевал-то? Ополченцы – что с армянской стороны, что с азербайджанской. Колхозники, работяги… Что с них возьмешь? Форму надели, автомат сунули – иди, воюй. Какие из них вояки, на фиг. Тем более, что деревни всю жизнь рядом были, и до войны они и дружили, и женились, и все такое. Короче, что те, что эти – на службу конкретно болт забивают.
И вот топает Самвел ночью, доходит спокойно до мамедовских окопов, а там трое мужиков сидят в одном окопе и кемарят. Ну, понятно: фиг ли каждому в своем окопе торчать? Собрались, нормально раздавили пару пузырей, потрепались, да и закемарили. Самвел к ним подошел, да каак свистанет в свой свисток! Они спросонья шугнулись, и как брызнут в стороны! И автоматы в окопе побросали. Ну, Самвел все три пушки забрал и к себе потопал. Приходит – дома все охренели.
– И что, пустили его воевать?
– Да ни фига, конечно. Не знаю уж, какую они ему отмазку приплели… А мамеды – те рассердились, блин! Ну, им обидно, понятно. Короче, следующей ночью приползли и кого-то из армян стырили. Потом обменяли обратно на свои пушки.
– Вообще, армяне – народ хитрожопый. Вот врать не буду, не помню точно, какой город они в Карабахе штурмовали, но дело было так: город азербайджанский, обороняют его хоть и ополченцы, но их там до фига было, где-то раз в пять больше, чем армян, что штурмовать собрались.
– Не в Шуше дело было?
– Слушай, не помню. Шуша вроде бы как раз армянский город был. Да не суть важно. Там армяне сделали как? Сперва разведали, что за народ город обороняет. Потом грамотно так запустили дезу, что штурмовать город будет пехотная дивизия при поддержке танкового полка. А всего-то их там было – от силы ну пара батальонов, может, была. А в такой ситуации – знаете же, как слухи распространяются, да какими подробностями обрастают. Короче, почву подготовили. Потом набрали стадо ишаков, навешали на них аккумуляторов, на лоб – фару, да и двинули это стадо ночью в сторону города. И еще десяток тракторов пустили, чтоб лязг гусениц было слышно, да звук движков. А сами промеж них шагают, да в сторону города из гранатометов постреливают – так, от балды, только чтоб видимость танковой атаки создать. Ну, а в городе паника началась! Как начали с позиций сваливать! Всё, выходи строиться. Ну, там потом конкретная резня началась… Как там в академиях учат насчет соотношения штурмующих к обороняющимся? Один к трем, как минимум? Фиг ли вся эта наука, раз бойцы пересрали…
– Уй, блин, а я в Афгане как пересрал один раз! Короче, дело как было? Полетел у нас один мужик со своей группой на облет, и у него брюхо как прихватит! Ну, кое-как дотерпел до возвращения и – бегом на очко, только автомат с лифчиком скинул. И только добежал, только сел – хренак! – у него кобура расстегнулась и АПСБ [25] оттуда – бульк прямо в очко! Мы же все эти кобуры обрезали, как могли – босоножки какие-то получались, а не кобуры. Ну, а что из себя афганский сортир представляет – все помнят?
– А то. Яма выкапывается, накладывается настил с дырками, а сверху накрывается контейнером-двадцатитонником. Железным. Днем в таком толчке сидеть – тот еще кайф. Да еще хлорки всегда насыпано, аж…
– Ну, вот. И мужик так думает – ну фиг ли делать? Подчиненного припахать, конечно, можно, чтоб достал – так он же раззвонит всем, паразит! Мол, лейтёха – лажак, пекаль утопил… Пошел, надыбал у химаря [26] эльку [27], противогаз, дождался ночи и полез.
– В одиночку?
– Ну а кому про такое расскажешь? Взял фонарик и полез, сам-то тощий, не пришлось доски ломать – так в очко пролез… Вот. А я, помню, вообще спать поздно ложился. Пока письмо напишешь, пока маленько попрохладней станет – глядишь, уже за полночь. А в тот день я еще с засады вернулся – ну, как обычно: сидишь там трое суток и таблетки жрешь, чтоб не спать. А потом вернешься и уснуть не можешь, только какая-то трясучка мелкая по всему телу.