Рев бандгрупп в городе раздался почти одномоментно — будто кто-то нажал на звонок. Стартовый разгон на поражение армян и русских, начавшийся с проспекта Мира, подкинул Славку с постели, где он задремал после дежурства. Предсмертный крик, тотчас перешедший в хрип, сопровождал его, летящего через два пролета лестничной клетки сразу на третий этаж, в наспех напяленной спортивной форме. В мордобойно-поножовочной карусели в этой квартире живой была только женщина, добиваемая пинками и стулом у окна. В коридоре булькал телом на полу резко разгибающийся и сгибающийся хозяин. Движения его рук были такими, будто он пытался вернуть срезанную голову на место. Женщину добивал, войдя в раж, молоденький бандит, держа в руках, как биту, ее двухлетнюю дочку. Из его рта текла пенная слюна. Славка этих двоих зверей убил сразу, впечатав двумя руками голову в голову. Потерявшую сознание армянку пер волоком в интуитивно безопасное место, на улицу. Оторвав водосточную крышку люка во дворе одним пальцем, он почти отвесно сбросил туда женщину ногами вниз. Город ревел. Горели машины, бились стекла магазинов. Враз началось мародерство. Соседи резали соседей. Кровь пошла на чужую кровь. От ее сладкого дурманного запаха на лицах у людей стала проявляться нечеловеческая рожа... У старика-армянина с хохотом и визгом, считая, отрывали ребра. Все до одного. Его застали в инвалидной машине при подъезде к дому. Дед от страха сошел с ума и неловко, мучительно улыбался. Ему на голову вылили бензин и с криками подожгли. Он сгорел быстро, видимо, не ощутив боли. Славка задыхался, стервенел и тоже орал. Его как будто никто не видел. Он отдирал армян непонятно какого возраста и пола из рук беснующихся крутящихся хороводами азербайджанцев и сипел:
— Я сам добью... сам...
Волоком тащил отбитого в заветный тайный колодец и прятал, сталкивая туда. Еще минуту назад внешне мирный город будто зашелся в бесовском вихревом "веселье".
Никто друг друга не слышал и не слушал. Все окуталось массовым безумием и мраком. Славка на карачках, грязный, оборванный дополз до колодца и свалился на общую натасканную им кучу.
Душа и сердце были глухи. Воистину — "если нет Бога, то можно все". За час тщательно организованного массового убийства было уничтожено 26 армян, 400 тяжко ранены, изнасилованы 12 армянок, сожжено и разграблено более 200 квартир. Машины, магазины, изуродованные души и прочая мелочь не в счет.
После анализа произошедшего на уровне рядового и офицерского состава милиции и МВД несколько милиционеров получили служебные взыскания. Славке "до кучи" влепили служебное несоответствие. 20-летнего Исмаилова, единственного, кого покарало правосудие, посадили на 15 лет, как самого виноватого. По республиканскому радио первое лицо республики Везиров коротко сообщил об одновременных (!) беспорядках в Сумгаите, Кировабаде и Агдаме. Михаил Сергеевич дал соответствующую оценку происходящему. Фу-у-у... Пронесло.
Научившись воевать на чужой стороне, в Афганистане, мужики в Славкином коллективе осваивали этот процесс на Родине. Сегодня воспоминания непринужденно совместились с ужином. Тертый, натасканный на войне в своем государстве, Кривошапка был в цене. В полном смысле. Его обещали убить в обеих республиках за любые деньги: азербайджанцы за спасение армян и наоборот. Разворачивающаяся ненависть бешеными темпами катила карабахскую телегу фирмы "Перестройка" по всему Закавказью. Выли и палили все. Все были правы. Славка везде был не вовремя и не к месту. Его группа была обклеена всеми ярлыками на всех языках, как чемодан путешественника. Парни из России мешали всем убивать друг друга. Их работой кормились все пресс-ТВ. Да, самая заметная и долго незаживающая кровавая рана — в душу.