Папа ходит туда-сюда по тесному коридору. Но завидев меня, резко останавливается. С разбега падаю в его сильные руки.
– Спасибо. Они тут совсем охренели, пап.
– Сейчас рот прополощу!
– Ну, так ведь правда, – шмыгаю носом – раз уж включила обиженку, надо отыгрывать эту роль до конца. Глядишь, получив люлей, эти уроды сто раз подумают, прежде чем в следующий раз загрести кого-нибудь по беспределу.
– Ты чего это, Евгения, собралась сопли на кулак наматывать?
Папа – такой папа!
– Нет.
– Вот и славно. Пойдем уже отсюда.
– Погоди. Я… Короче, надо еще кое-кому помочь. Понимаешь, я была не одна и…
– А с кем?
– С другом.
Папа резко останавливается. Вонзается в меня пристальным взглядом.
– С другом… – сощуривается. – Типа с другом-другом? Или…
– Ну, какая разница?! Ты его знаешь. Это Фома. Феоктистов, помнишь?
– Аленкин парень, что ли?
Блин. Почему-то это реально больно. Аленки давно нет, а в глазах наших близких Фома все равно ее? Мне что, до конца жизни с этим мириться?
– Или уже не Аленкин, Жень?
Вспыхиваю до корней волос. Папа зрит в корень, ага… Я уже упоминала. Такая у него суперспособность.
– Мы не можем его бросить, – бубню под нос.
– Еще бы. Кто ж бросает друга, – папа выделяет интонацией слово «друга», – в беде? Что мы, нелюди какие?
– У него никого кроме нас нет.
– А маманя его что же?
– Чем она может помочь? – вздергиваю брови.
– Шутишь? Она какая-то генеральша из… – отец закатывает глаза к потолку. – Ты что, не знала?
– Может, Аленка и упоминала. Не помню. У них не очень отношения, насколько я поняла. Так ты поможешь?
– Куда я денусь? Постой тут.
Отец делает шаг к участку, из которого мы вышли, когда оттуда выходят Фома и какая-то женщина. Почему-то я сразу понимаю, кто это. Наверное, дело в её генеральской выправке.
Завидев меня, Фома спотыкается. Прикрывает глаза, будто испытывая облегчение, сбрасывает руку матери, покоящуюся у него на сгибе локтя, и шагает к нам с папой.
– Добрый вечер, Станислав Георгиевич.
– Фома… – кивает тот, переводя взгляд ему за спину на приближающуюся к нам стремительным шагом генеральшу.
– Вы не против, если я украду у вас Женю?
– Вообще-то, для начала не мешало бы выяснить, куда ты ее втянул.
– Он втянул? – взвивается мать Фомы, а тот, напротив, отмахивается:
– Потом. Жень, пойдем!
– Никуда ты не пойдешь, пока мы не поговорим, – рявкает генеральша.
– Мам, ты помогла – окей, спасибо. Дальше я сам. Все, пойдем…
– Какой сам?! Опять в бои свои подашься?! Я не позволю! Слышишь? И если мне для этого придется прикрыть все эти богадельни к черту, я это сделаю! Ты меня знаешь.
Не обращая никакого внимания на угрозы матери, Фома решительно тащит меня вперед. Бедная моя голова.
– Думаешь, она могла бы? – мямлю.
– Что именно?
– Выполнить свою угрозу?
– Наверное. – Феоктистов резко останавливается и принимается вертеть головой в попытке сориентироваться в пространстве.
Вот это да. И что? Ему плевать, что из-за него могут пострадать ни в чем не повинные люди? Тот же Ллойд, бизнес которого напрямую связан с организацией боев.
– Куда мы направляемся?
– К твоему дому. Возьмем машину.
– Зачем? – хлопаю глазами.
– Надо забрать вещи из квартиры Милены, пока та кантуется в ментовке.
– Боишься, как бы она не выбросила их в окно?
– А ты бы на ее месте выбросила? – косится на меня Феоктистов.
– Пф… Я себя слишком уважаю, чтобы оказаться на ее месте. Еще чего не хватало – устраивать разборки из-за какого-то козла.
– Это я-то козел? – ухмыляется во весь рот Фома.
– Поставь себя на ее место и сам скажи.
– Я ничего ей не обещал. Что у вас, баб, за идиотская манера придумывать то, чего нет, вот скажи мне? Может, ты тоже уже нафантазировала невесть что?
У меня даже кончики ушей розовеют от возмущения. Нас так закрутило, что у меня просто не было времени, чтобы проанализировать случившееся. Тупо уложить в голове тот факт, что мы все-таки переспали. И нет, я ничего не нафантазировала, и вообще… Блин, какого черта?
– Я?! Нафантазировала? – округляю глаза и… начинаю ржать. Смех каким-то чудом выходит вполне натуральным. Не зря же Фома нахмурился! – Пока на фантазера больше смахиваешь ты сам, прости.
– То есть одноразовый перепих для тебя – норма? Вот уж не подумал бы.
Ну, вот и как он так меня подловил? Теперь, что ни скажи – прозвучит глупо. Значит, ничего говорить не буду. Молча утыкаюсь в телефон.
– Что ты там копаешься?
– Вызываю такси.
– Здесь осталось полкилометра дворами.
Наверное, вам тоже по жизни встречались люди, с которыми проще согласиться, чем доказывать им, почему они неправы. Вот и я не стала. В итоге мы, конечно же, потерялись. И дорога, которая могла бы отнять у нас минут десять, заняла едва ли не целый час.
Когда мы все же благополучно добираемся до моего дома, вручаю Фоме ключи от машины и, зевая во весь рот, бреду к входу в кондо.
– Постой. Я думал, ты со мной поедешь.
– С чего бы? – оборачиваюсь через плечо. Усвой ты уже, что я ни за что не стану за тобой бегать. Хочешь быть со мной – приложи к этому усилия. Удиви, наконец, пригласи на свидание, как все нормальные люди!
Все внутри замирает в ожидании его решения. Ну… Давай же, Фома. Давай!
– Ну, ладно. До встречи.
Твою мать. Вот так, да? Нет, ну в принципе все и так было понятно. Но, как говорится, надежда умирает последней.
– Ключи брось в почтовый ящик.
Фома что-то кричит мне в спину, но я так устала, что от меня тупо ускользает смысл слов. Приняв быстрый душ, плетусь в спальню. Открыв рот, обозреваю оставленный там бардак. С трудом заставляю себя перестелить постельное. Но даже чистые простыни не перебивают плотный аромат секса, витающий в воздухе. Выругавшись, накрываю гудящую голову подушкой и все-таки отключаюсь.
Сквозь сон чувствую, как кто-то ложится рядом. Ведет пальцами по спине, съезжает вниз, обхватывает ягодицу… М-м-м. Еще не понимая, сон это или явь, сгибаю ногу в колене, сильнее для него открываясь.
– Уже такая мокрая, Женьк…
– М-м-м… – мычу, насаживаясь на твердые пальцы и по мере роста интенсивности ощущений все-таки окончательно просыпаясь. – Эй! Какого фига, Феоктистов? Как ты сюда попал? – шиплю, кубарем скатываясь с кровати.
– Какого фига? Это ты мне скажи. Хорошо же все было.
– Что именно было, м-м-м?
– Все. Классно потрахались.
– Та-а-ак, – выдыхаю, и как только дым из ушей не валит! – Действительно, было ничего. Что, впрочем, никак не объясняет, что ты забыл в моей квартире.
– А куда мне еще было ехать? Слушай, Женьк, не начинай. Я устал как собака. Не хочешь трахаться – давай спать. Завтра поговорим, утро вечера мудренее.
Стою – обтекаю. Зашибись, конечно, у него логика.
– То есть одна баба тебя выгнала – ты подался к другой? Охренеть.
– Ну, – Фома чешет в затылке, – все немного не так.
– А как? – истерично поднимаю голос.
– Слушай, ну хоть ты не ори. У меня уже уши болят – сначала эта Милена чокнутая, потом мать. Теперь ты еще… Давай завтра на свежую голову все обсудим?
Отворачиваюсь к окну. Может, так и правда лучше. Слишком я эмоционально вымотана сейчас. Думаю, в таком состоянии и впрямь не стоит принимать поспешных решений. Заставляя подчиниться онемевшие от изумления его наглостью связки, цежу:
– Слева по коридору есть еще одна спальня. Переночуй там.
– Жень, ну, блин, ты ж сама хотела… Что, я не видел? Ты…
– Одеяло в комоде! – перебиваю, не давая ему еще больше меня унизить. – Спокойной ночи, Фома.
– Какое одеяло? Жарко ведь.