даже не знаю, что сказать. И это самое ужасное. Как сказать ребёнку, которому едва исполнилось
пять лет, что ты собираешься начать встречаться с её отцом? Особенно, когда ты появилась в роли
её няни? — Твой папа и я встречаемся, Бриа. Ты помнишь, когда Белль и Чудовище делали много
приятных вещей вместе?
Она кивает, и я вижу, как по её лицу начинают течь слёзы.
— Но... как же мама? — вопит она, и моё сердце разрывается.
Поворачиваюсь в сторону Ника, но он просто стоит в ужасе. Уверена, он понятия не имеет, что сказать в такой ситуации. Мы оба погрязли в этом по уши, и как рассказать ей об этом. Она
пятится от меня. — Ты всё лавно будешь моей няней? — плачет она, и я положительно киваю
головой.
— Но по-другому. Я собираюсь быть... меньше няней, и больше частью вашей семьи. Ты не
против?
— Ты собираешься заменить маму?
Я наклоняюсь вперёд и смотрю ей в глаза.
— Нет. Никогда. Никто никогда не сможет заменить твою маму.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты это делала, — говорит Бриа и бежит к Нику. — Я не хочу, чтобы Эви заменила маму, — кричит она, и Ник берёт дочь на руки.
Я вытираю сбежавшие слёзы и прижимаю ладонь к сердцу.
Как больно.
— Пойдем внутрь, — говорит Ник, успокаивая Бриа, пока она плачет, уткнувшись в его
рубашку. Он награждает меня одним последним взглядом, и кратко качает головой.
Нет.
Именно это говорит его жест.
Больше такое не повторится.
Я следую за ними, чувствуя себя, как самая большая в мире дура, хотя знаю, — никто в этом
не виноват. Я захожу в свою комнату и запираю дверь.
Бриа не хочет, чтобы Ник со мной встречался, и мы оба будем уважать её мнение, даже если
это означает держаться друг от друга подальше.
Я падаю в кровать и плачу в подушку, пока не засыпаю.
Глава 38
Ник
Мексика делает меня глупым.
Это то, что я говорю себе, пока мы садимся на самолет обратно в Сиэтл. Не поймите меня
неправильно. Я определенно не жалею о том, что делал с Эви. Если уж на то пошло, вчерашний
вечер укрепил мои чувства к ней, да так, что я понял несколько вещей.
Эви не может больше быть няней Бриа, и я понимаю, — это разобьет сердце Бриа.
И Эви не может стать моей девушкой. Бриа ещё нужно время, чтобы привыкнуть к этой идее.
Мы оказались в весьма затруднительном положении. Мои чувства к Эвианне затмили
здравый смысл, нам нужно было просто пожелать друг другу спокойной ночи. Мы могли бы
подводить Бриа к этой идее медленно, в течение нескольких недель. Вот что мы должны были
сделать. Вместо этого у меня остается дочь, которая постоянно задает вопросы обо мне и Эви, и, насколько я могу судить, дочь не хочет, чтобы Эви перестала быть её няней.
Очевидно, есть простое решение, но просить Эви стать мачехой выходит за рамки. Мы
только сходили на одно свидание и у нас будут месяцы... годы... в будущем. Я много думал об этом, ведь она ещё так молода. В мире столько всего, что ей нужно увидеть. Познакомившись со мной, Эвианна, по сути, унаследовала ребенка, а это тяжело для двадцатипятилетней девушки.
Независимо от того, насколько значима для меня прошлая ночь (это было чертовски
здорово), у меня есть дочь, и видимо, ей не нравится, как развиваются события.
Дети, которые теряют родителей, имеют обострённое чувство покинутости, и если бы я
встретил Эви в нормальной ситуации, думаю, Бриа была бы менее восприимчива к нам. Бриа
чувствует, что если мы начнем встречаться, она потеряет Эви. На самом деле это не имеет никакого
отношения ко мне.
Думаю, мы должны подождать и остаться друзьями на время. Бриа — мой приоритет, она
всё, что у меня осталось.
Это ненадолго. Бриа смирится. Я в этом уверен.
Я смотрю на Эви, она подтянула колени к груди, закрываясь от меня. Её глаза красные, и
мысль о том, что я причинил ей боль, разбивает моё сердце.
Она такая хорошая, такая счастливая. И я сломал её. Все что мне нужно было, это
подождать, но я этого не сделал, не смог, и мы всё испортили.
— Ты в порядке? — шепчу я, пока Бриа дремлет на моем плече.
Эви кивает, но не смотрит на меня. Понимаю, она не в порядке.
Я знаю, она не уверена в наших отношениях. Она упоминала Изабелл несколько раз на
нашем свидании, и я думаю, она чувствует, что ей приходится соревноваться.
Но вот в чём дело. Здесь нет конкуренции. Я люблю Эвианну.
Я люблю её.
Это первый раз, когда я признаюсь в этом себе.
Хочу, чтобы все сработало. Я действительно этого хочу.
Я просто надеюсь, что не сломаю её. Я знаю, что она хрупкая.
— Я пойду в туалет, — говорю через несколько минут, когда сигнал «пристегните ремни»
исчезает.
— Ладно, — бормочет она, не глядя на меня.
— Эвианна... — шепчу я. — Я пойду в туалет, — говорю я, кивая головой в сторону задней
части самолета.
Я встаю и иду назад, надеясь, что она поняла намек.
Глава 39
Эвианна
Я смотрю на спину Ника, удаляющуюся по направлению к туалету.
Неужели он так запросто попросил меня встретиться с ним в туалете самолета?
Я подталкиваю Бриа и шепчу ей на ухо:
— Мне нужно в туалет, Бриа, — говорю я, но она крепко спит.
Слышу, как она ворчит что-то непонятное, и когда встаю, девочка сползает и опускает
голову на место рядом. Мне не по себе оставлять её одну, поэтому прошу стюардессу присмотреть
за ней, и направляюсь в заднюю часть самолета.
Иду, и размышляю о том, что собираюсь сказать Нику. Я так боялась конкурировать с
Изабеллой, и никогда не переставала думать, что в жизни Ника может быть лишь одна женщина: Бриа. Он должен сосредоточиться на ней. Он должен поставить на первое место дочь; я
определенно не виню его, ведь он неизбежно это сделает. Она пережила достаточно, потеряв маму и
братика. Хотя мне и больно признать, но прошлой ночью Бриа сказала именно то, что мне нужно
было услышать.
Никто никогда не сможет заменить её маму.
Я была наивна думая, что всё получится так легко. Ничего не было легко. Ничего хорошего
легко не происходит. Верно?
Стучусь в единственный туалет в задней части самолета, и оглядываюсь. Никто не смотрит.
Я надеюсь. Ник открывает дверь, а затем тянет меня в туалет.
Не будь я так смущена, это было бы весьма сексуально.
— Николас Уайлдер, — говорю медленно, пока он запирает за мной дверь. Я прижата к
нему. — Знаешь ли, я не какая-нибудь дешевая шлюха, которая трахается в туалете самолета, —
говорю, пока он пристально смотрит на меня. Во рту становится сухо и тело ослабевает. Находиться
в такой непосредственной близости к нему сильно сбивает с толку.
— Эвианна Хэйли... у тебя грязные мысли, — говорит он, улыбаясь. — Но не волнуйся, я
вытащил тебя сюда только чтобы поговорить. Даже я выше вступления в клуб «высокой мили».
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.
— Продолжай, — говорю я, изображая раздражение.
На самом деле, сердце у меня колотится, а в голове пробегают грязные мысли и стоять
прижимаясь к нему не помогает успокоиться.
— Я думаю, мы должны взять пару дней, чтобы всё обдумать, — говорит Ник, и смотрит
вниз. — Сейчас будет лучше, если мы останемся друзьями: работодатель и работник и тому
подобное. Пусть всё уляжется, а дальше разберемся в каком направлении нам двигаться.
— Ладно, — говорю я просто. Он смотрит на меня, в замешательстве.
— И всё?
— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ник? Конечно, я согласна. Я понимаю. Я действительно