Медленно покрывая Марион поцелуями, Шон потянулся к поясу её халата.
– Свечи, – смущённо выдавила Марион, пряча вспыхнувшее лицо у него на груди.
– Уже столько времени прошло с тех пор, как мы начали жить вместе, а ты всё ещё не позволяешь мне увидеть тебя обнажённой при свете… Тебе не кажется, что это немножко несправедливо?
Шон отстранил от себя Марион и пытливо посмотрел на неё. Марион тоже смотрела на него, словно маленькая девочка, решающая, взять ли ей вкусную конфетку, которую предлагает незнакомый дядя, или всё-таки не стоит. Она даже губу закусила, как маленькая девочка. Шон усмехнулся: это было так трогательно… и не будило в нём совершенно никаких чувств.
– Ладно, – преувеличенно бодро сказал он. – Подурачились и хватит. Завтра опять придётся встать пораньше, чтобы искупаться, пока солнце ещё не жарит. Так что спать, спать!
Повернувшись на бок, спиной к Марион, Шон поудобнее устроился на подушке и укрылся простынёй.
– Шон, – окликнула его возлюбленная, и он почувствовал, что она подкатилась к нему, прижавшись носом к спине.
– М-м?
– Спасибо. Я понимаю, что слишком зажатая. Я постараюсь преодолеть эту дурацкую робость и научиться тому, что будет тебе приятно… Просто дай мне ещё немного времени.
– О чём речь? – не поворачиваясь, усмехнулся Шон. – Я подожду столько, сколько нужно. Не старайся пересилить себя. Всё успеется, ведь у нас впереди целая жизнь.
– Спасибо… Я люблю тебя.
– Я тебя тоже. Спокойной ночи.
– Спокойной…
«Всё верно, – сказал себе Шон, закрывая глаза. – У нас впереди целая жизнь…»
«Жизнь, полная притворства и лжи», – закончило за него подсознание.
Акт 16 — Особенный подарок
Снег медленно ложился на землю мягкими хлопьями, заботливо укутывая белым одеялом суматошный город. Тот всё ещё сиял разноцветными огнями и шарами праздничных ёлок, но прохожих на улицах становилось всё меньше: люди спешили по домам, чтобы встретить праздник в кругу тех, кто дорог их сердцу.
Рина не поехала домой. Для неё это было первое Рождество вдали от семьи. Но она не жалела, что осталась в Лондоне. У неё были слишком большие планы на этот праздник…
Музыканты на небольшом помосте взялись за инструменты, и ресторан заполнила приятная лёгкая музыка.
– Потанцуем? – предложил Ирвин, галантно подавая Рине руку.
Рина кивнула, и они вышли на площадку, где уже танцевали несколько пар.
– Ты сегодня необычайно тихая, – мягко улыбнулся Ирвин. – Что-то случилось?
– Нет, – чуть покраснев, помотала головой Рина. – Просто задумалась.
– О чём?
– Да так, о всяких мелочах….
– Ясно. Что ж, это неплохо – подумать о всяком и рассортировать мысли, но не оставляй меня без своего внимания слишком долго – мне одиноко.
– Не оставлю. – Рина прильнула к Ирвину, прижавшись щекой к его груди. – Я никогда тебя не оставлю.
– Спасибо, я счастлив слышать это.
Рина прикрыла глаза, вдыхая аромат туалетной воды возлюбленного и растворяясь в медленной, эфемерной мелодии. Ей казалось, что время остановило ход и сейчас они с Ирвином находятся в другом, скрытом от посторонних глаз мире, предназначенном только для них двоих. Рина уже почти потеряла связь с реальностью, когда музыка стихла.
Но едва она успела недовольно открыть глаза, зазвучала новая, быстрая и зажигательная композиция.
– О, так-то лучше, – обрадовался Ирвин, кладя руки Рине на талию. – Не то чтобы я не любил медленные танцы, но тебе больше подходит румба или сальса.
– Под эту обычно танцуют сальсу, – узнала мелодию Рина.
– Ну, значит, и мы не будем изменять традиции, – подмигнул Ирвин.
Благодаря занятиям в танцевальной студии, Рина прекрасно знала движения сальсы, Ирвин тоже двигался легко и уверенно. Вместе они кружились по площадке, словно два языка пламени, приковывая взгляды всех посетителей ресторана, в том числе и пар, танцевавших рядом с ними. Танцующие останавливались и, раскрыв рты, смотрели на них. Рина снова, как это часто случалось во время свиданий с Ирвином, почувствовала себя принцессой.
«С ним я всегда чувствую себя особенной, – подумала она, и внутренний голос вкрадчиво шепнул ей: – Я тоже должна дать понять ему, что он для меня особенный».
Они станцевали ещё несколько танцев, вызвав восторг у всего ресторана (даже повар вышел посмотреть на них), а затем вернулись за свой столик и продолжили ужин.
Ирвин рассказал Рине о своих любимых драматургах, а она ему – про свою семью и родной город. Как и всегда, когда они были вместе, время пролетело незаметно.
– В следующий раз пойдём в ресторан турецкой кухни, – сказал Ирвин по дороге домой и, кинув взгляд на Рину, сидевшую рядом с ним в автомобиле, весело спросил: – Пробовала турецкую кухню?
– Нет, – покачала головой та, не поднимая глаз.
– Очень вкусно, особенно сладости. Уверен, тебе понравится.
– Угу.
– Ты опять притихла, – отметил Ирвин.
– Прости…
– Устала, наверное? Мы сегодня задали всем жару.
– Возможно, устала…
– Ну ничего, мы уже почти у твоего дома. Скоро отдохнёшь.
– Да… – Рина сжала руками складки своего вечернего платья, собираясь с духом, а потом тихо позвала:
– Ирвин…
– Да?
– Я сегодня не хочу возвращаться домой…
– Почему? – удивился Ирвин.
Рина низко опустила лицо, чтобы Ирвин не мог видеть румянец, а потом смущённо сказала:
– Сегодняшнюю ночь я хочу провести с тобой.
***
С тех пор, как Саманта Кингзтон решила поучаствовать в мюзикле, времени на дзюдо, которое было центром её жизни с раннего детства, стало катастрофически не хватать. Сэм не жалела, что на сезон взяла отвод от соревнований: в прошлом году она столько сил вложила в подготовку, что полностью выгорела и потеряла мотивацию. Зато теперь, благодаря переменам в жизни, она смогла хорошенько всё оценить и понять, что дзюдо ‒ это то, чем она сама хочет заниматься, а не нудная обязанность, навязанная папой-тренером. В следующем сезоне Сэм планировала оставить театр и полностью сосредоточиться на спорте, а пока просто тренировалась в свободное время, чтобы не потерять форму. Учитывая, как мало этого времени было, приходилось использовать каждую свободную минутку, а потому вопроса о том, как провести Сочельник, для Сэм не стояло: конечно же, тренироваться. Если бы в девять часов не позвонила мама и не обрушила на дочь тираду, что та задерживает начало семейного торжества, она так бы и встретила Рождество в спортивном зале.
«Завтра надо будет поехать в зал пораньше и отшлифовать всё то, что выучила сегодня», – с энтузиазмом подумала она и тут же начала прогонять в голове новые приёмы.
Сэм так увлеклась, что не заметила, как прошла нужный поворот. Очнулась она только когда упёрлась носом в столб.
– А? Где это я?
Улица была незнакомой, с кучей сомнительных заведений, самым подозрительным из которых был вульгарный обшарпанный мотель прямо через дорогу от Сэм. В дорогом автомобиле, припаркованном у входа, страстно целовалась пара. Глядя на них, Сэм залилась краской до кончиков ушей и попятилась назад. Она уж собиралась кинуться прочь с этой злачной улицы, как вдруг пара перестала целоваться и вышла из машины.
– Рина? – ошарашено посмотрела на девушку Сэм.
Подруга не услышала её – слишком далеко была, да и не смотрела она в сторону Сэм: всё её внимание было приковано к высокому длинноволосому красавцу, вышедшему из машины вслед за ней.
– Он что, обалдел, что ли, извращенец? – вслух проговорила Сэм, наблюдая за тем, как Ирвин, приобняв Рину за плечи, ведёт её в сомнительный мотель.
«И что мне делать? – растерялась Сэм. – Заломать его и спасти Рину? А если она не хочет, чтобы её спасали?»