Мне надо, чтобы население на острове росло! А оно тает как лед на солнце. Правда, моя паника была несколько преждевременна. Если бы подобный мор напал на республику или Бельгран, то могло начаться тотальное вымирание. Гильмарис же территория без дорог. Каждый владетель почти король на своей земле. А главное, эти владетели четко разделяли людей на своих и чужих, а также не страдали излишним человеколюбием. Они просто приказывали расстреливать из луков ВСЕХ, кто пытался пройти на их земли с зараженных территорий.
Еще на пути чумы встали реки. На юге Аркаха нет полноводных рек, кроме Оиры, по которой проходит граница Гильмариса и республики. Но множество мелких и средних рек служили неплохой естественной преградой для болезни. За два года этого тления умерло больше восьми тысяч человек, но в глобальное поветрие мор не перерос.
Основной причиной, почему чума не прошла косой по всему Аркаху, был я. Вот «отпади мои рога!», почему о здоровье людском печется дьявол?! Я чистил реки. Мои вновь «арендованные» у Астриумиса черти закапывали умерших. Устраивал пожары, чтобы зараженные хутора не сняли новой жатвы. Да даже лечил, как не стыдно за это было моим копытам. Я отклонил Весы на восемь единиц этими вмешательствами! Вопрос, а что все это время делали крылатые?! Разве это не их забота?
Два года продолжалось это безумие — этот тлеющий уголек, который готов был от любой случайности разгореться во всепожирающий пожар. Ценой невероятного напряжения бесовских сил болезнь угасла. «Слава Верховному!» Астриумис и правда смог держать себя в руках, все время в мире живых проводя на берегах северных рек, а то я не знаю, как бы справился без его чертей.
Но как только я готов был пригладить чешуйки и расслабиться, пришел удар, которого я никак не ожидал. Видимо прельстившись слухами о золоте в притоках Апсиры, туда направилась одна ватага южных сорвиголов. Как?! Ну как я пропустил, что среди них оказался зараженный?! Но поздно грызть когти. Хорошо хоть, что золотоискатели шли морем, вдоль восточного побережья, высаживаясь на отдых в безлюдных местах. Но по какой-то непонятной причине за три недели их пути болезнь не проявлялась, и они думали, что здоровы. Обогнув Бельгран, эта ватага с севера поднялась по рекам до приисков. И…
И вирус, видимо, мутировал в более холодном воздухе. Инкубационный период, что проходил без внешних проявлений болезни, значительно возрос, а вот сама болезнь… Стоило организму ослабнуть, убивала за считаные часы. Ее потом так и назвали: «золотой чумой».
Берега Апсиры и ее притоков вымерли. Прииски опустели, и не потому, что кто-то их покинул, вернувшись домой, нет. Старуха с косой безжалостно прошлась по этим землям, не делая различий между правыми и виноватыми, детьми и стариками, женщинами и мужчинами. Не выбирая между старателями и дикарями, между убийцами и друидами. Север Аркаха погрузился в безмолвие. Более пятидесяти тысяч человек стали жертвами «золотой чумы»!
И я плюнул на Весы. Если бы этот мор перекинулся на юг, то все — гейм овер[3]. Смертность от этой гадости была стопроцентной. А симптомы у переносчиков заразы не имели внешних проявлений. Покинь мор берега Апсиры, и остров превратился бы в гигантское кладбище, где некому хоронить умерших.
Мне стало все равно. Если бы имелась возможность вмешаться и не пустить чуму на юг, я ею воспользовался бы, и по хвосту, на сколько после этого отклонились бы чаши. Проигрыш болезни означал потерю всего.
Я был так занят, что никак не реагировал на резко подскочивший градус веры в Бельгране. Народ сутки проводил в церквях, отмаливая грехи и умоляя, чтобы чума прошла стороной. Монахи на все лады склоняли, что болезнь эта — кара за грехи людские. Недаром же именно на приисках, в этом очаге алчности, вспыхнула страшная «золотая чума»!
Так, как в лето 603 года от Р. А., я, пожалуй, не трудился никогда. Честно не знаю, как удалось мне это остановить. Аналогов подобной болезни на Земле не было. Ни один штамм вирусов, кроме боевых, не дает стопроцентную смертность. Как человечество выжило на этой планете, если тут вспыхивают такие болезни?!