— В вашем саду есть терпентиновые деревья, доктор? — спрашивает, смеясь, Александра Владимировна.
— Не взошли, сударыня!
Пикулин низко кланяется Александре Владимировне. Потом замечает на краю аллеи свою зеленую леечку, привычно подхватывает ее и ковыляет в кусты.
— Ну, раз нет терпентиновых смол, вот вам чай со сливками.
Афанасьев принимает из рук Александры Владимировны большую чашку. После обеда его всегда познабливает, он пьет чай с удовольствием, по телу разливается тепло и хочется откашляться. Но кашлять на людях неудобно, он сдерживается, и это раздражает его.
Щепкин и Кетчер заводят бесконечный и давний спор об издании Белинского. Издание не закончили.
Афанасьев прихлебывает чай и думает, что хорошо бы поболтать сейчас с Евгением Якушкиным. В последние годы Афанасьев с одним Евгением до конца откровенен. Но Якушкин теперь прочно обосновался в Ярославле, недавно дочь выдал замуж, в Москву наезжает редко. В трудное для Афанасьева время Якушкину тоже досталось: его подозревали в устройстве тайной типографии, в попытке «возмутить крестьян».
Афанасьев не может дольше терпеть — закашлялся.
Суетится Александра Владимировна, подливает горячего чаю.
Пикулин с лейкой появляется у стола, хромая, спешит к Афанасьеву.
Афанасьеву неловко — он хочет что-то сказать, успокоить, но все кашляет, кашляет и только машет рукой.
— Да что вы переполошились! — сердится Кетчер. — Вздор? Я тоже небось лекарь, не хуже вот его (кивает на Пикулина). Горячее молоко на ночь. Припарки на грудь. И как рукой…
Кетчер вспоминает в эту минуту, как, задыхаясь от кашля, умирал Зелинский.
— Да с таким кашлем…
— Я же говорю, — подхватывает Пикулин, — с таким кашлем сто лет проживет…
Все чувствуют скорый конец, но никто не знает, что в этот вечер, 12 августа 1871 года, здесь, в прекрасном пикулинском саду, Афанасьев схватит простуду и наутро не сможет подняться. И вообще больше не встанет. У Афанасьева впереди месяц и одиннадцать дней.
Кашель наконец стихает.
— Ну вот. Всем только хлопоты, — неловко усмехаясь, говорит Афанасьев.
Жадно пьет горячий чай. И говорит снова:
— Я вроде Колобка из сказки. Катился, катился по дорожке, от бабушки ушел, от волка ушел, от медведя, а лиса подкралась — ам! — и съела.
— Мы все — колобки, — отзывается Александра Владимировна. — У каждого своя лиса впереди: несчастье, бедность, болезнь…
— Тебе, Александр, грех жаловаться, — говорит Николай Михайлович Щепкин. — Вся Россия читает твои сказки.
— Ну, я тут ни при чем. Сказки не мои. Народные, русские. Да, сказку никакой лисе не съесть. Нас не будет, ни детей, ни внуков наших, и дела наши позабудут, нужные людям сегодня, а сказка все будет катиться по дорожкам и тропкам, и не будет ей конца…
* * *
Для среднего и старшего возраста
Порудоминский Владимир Ильич
«А РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ СКАЗКУ?..»
Повесть
Ответственный редактор Г. Р. Каримова.
Художественный редактор С К. Пушкова.
Технический редактор Г. А. Подольная.
Корректоры К. П. Тягельская и М. Б. Шварц.
Сдано в набор 23/1 1970 г. Подписано к печати 5/V 1970 г. Формат 60X841/16. Печ. л. 10. Усл. печ. л. 9,33. (Уч изд. л. 8,46). Тираж 100 000 экз. ТП 1970 № 534. А 06143. Цена 38 коп. на бум. № 1.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Комитета по печати при Совете Министров РСФСР.
Москва, Центр. М. Черкасский пер., 1. Отпечатано с матриц ф-ки «Детская книга» № 1, Москва, Калининским полиграфкомбинатом детской литературы Росглавполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Калинин, проспект 50-летия Октября. 46. Заказ. № 689