— За здравие государыни?
— За ее здравие первая чара! Чего спрашивать, Федор Степанович. Ну, а вторая — за счастливое путешествие.
За эти годы они обрели свои обряды и привычки. Никто больше в тяжелых золоченых камзолах не пускался вслед за быстроногой государыней; нет, легкие шелковые кафтаны да развевающиеся на ветру простенькие подолы. Эвон опять ведь под сотню верст, немногим ближе, чем до Троицы. Попыли-ка ножками! На добрый месяц этакое хождение растянется.
К добру ли, нет ли, Елизавета стала уставать. На третий день пути процессия остановилась в селе Знаменском. Да и как не остановиться? Здесь была главная резиденция князя Николая Федоровича Голицына. Он низким поклоном преградил дорогу, а за ним румянощекие молодайки несли на золотом блюде хлеб-соль. Откушав голицынского хлеба, Елизавета уже не могла обижать князя.
— Отдохнем, граф? — с веселостью спросила Алексея, который вышел из кареты, чтоб поприветствовать известного хлебосола.
Совсем бы ни к чему тут же вертеться Елизавете Шуваловой — придет час почивать государыне, вот тогда и принимай на свои ладони высокородные пятки. Но она приличиями не отличалась, услужливо показывая в сторону крыльца:
— Гли-ко, государыня, какой херувимчик? С книжицей в руках, а сам-то?.. И откуда на нашу дорожку слетел такой преславный книжник?
Преотлично ведь знала бестия — откуда. Был это не кто иной, как любимый братец: Иван Иванович Шувалов. Как он оказался у Голицыных, один Бог знает. «Случай», как принято было говорить. Елизавета и плат дорожный с золотых своих волос скинула от изумления. Ей явно нравилось в Голицыне. Да и как не нравиться? Обед был отменный и как раз ко времени сервирован. С некоторой опаской сел возле Разумовского и неизвестно откуда взявшийся Петр Шувалов, не раз собственноручно битый на охоте. Но сейчас он смелел на глазах. Шестнадцатилетнего херувимчика Елизавета усадила напротив себя и донимала его вопросами:
— Говорят, вы все с книжкой да с книжкой?
— Ваше императорское величество, это мое любимое занятие, — скромно отвечал херувимчик.
Старший Шувалов не преминул через голову Разумовского напомнить:
— Два года пребывал за границей, в берлинских да парижских университетах. Грамоте-ей!
Елизавета с дороги изрядно кушала, но и спрашивать не уставала:
— Теперь-то юноша при каких делах?
— Пока без вакансии, ваше императорское величество.
— Как? В моем царстве-государстве уже и места для таких юношей нет? — рассмеялась Елизавета. — Паж! При нашей особе. Барон, возьмите в свое ведомство столь в науках искушенного пажа, — кивнула она в сторону сидящего на дальнем конце стола своему кабинет-секретарю Черкасову.
Тот приподнялся, в знак покорнейшего согласия склонил голову.
Граф Алексей Разумовский, сидевший под правым локотком Елизаветы, многозначительно вздохнул: «Эге-гей! Неуж «случай»?!»
Вздох не укрылся от Елизаветы.
— Что, нездоровится, граф?
— Нездоровится, государыня. Вот думаю: не вернуться ли мне обратно?
— И-и, думать не смей. Мы вот погостюем, а дальше-то опять в карете. Самое место болезнь-то потешить.
— Хоть и болею, но покоряюсь, государыня. Как можно ослушаться!
— Никак не можно, — согласилась она и с некоторой виноватостью положила ладошечку на его крепкую, знакомую руку.
Он с благодарностью пожал отпавший на сторону скромный мизинчик.
Ясно было, что на пару деньков в Голицыне задержатся.
Но задержались на целую неделю. Как-то незаметно она пролетела. То пиры, то охота, то маскарады, то конные скачки по голицынским лугам. Сенокос наступал, пузатые стога по всем сторонам усадьбы поднялись. Волнующе пахло подсыхающей в валках травой. Нарочно в честь государыни косцы рано взмахивали косами, осыпая утреннее серебро. Только тогда и уходила в свои покои Елизавета, сопровождаемая Шувалихой. Та сетовала:
— Приболел наш херувимчик, а откудова хвороба — и не знаемо.
— Так чего ж ты молчала, дура? — сгоняя сон, гневалась Елизавета. — Зови моего лейб-медика!
Встав ото сна, она пожелала лично удостовериться, как идет излечение. С пристрастием лейб-медика вопрошала:
— Все ли ты сделал, любезный, для здоровия нашего пажа?
— Все возможное, ваше императорское величество. Да и нет ничего серьезного. Просто нервное переутомление. Слишком много читает.