Или не рассказывать вовсе. И это даже лучше. Потому что некоторые вещи невозможно рассказать, не впадая в пошлость. Карамельки-шоколадки, чупа-чупс… Но расскажу. Потому что иначе так и будет в моем больном мозгу ворочаться нечто, как измученная солнцем последняя льдина возле берега. Застряла, зацепилась. Будет лежать, пока не растает. Такие льдины под слоями наносной грязи и до мая, случается, долежат. Если дождей не много. А дожди смоют все. Вот и расскажу. Плыви, льдина.
Да…. Уже начинала про это записывать, но увязла как в осенних листьях. Тогда, сырым сентябрьским вечером мы пришли ко мне и сразу принялись доделывать проект, благо у меня безлимитка. И вроде бы дело шло. И даже сервер фонда не падал, хотя это часто бывает в предпоследний день сдачи проектов. И даже неуместное волнение куда-то делось. Работа – великая вещь. Лечит все.
Наконец! Последние строчки, последний раз все прочитали. Отправили. Уффф..
– Алек, у меня наливка яблочная есть. Отец самолично делал в этом году.
– Ну давай…
На кухне он внимательно, слишком внимательно разглядывал керамику. А у меня много ее, с «малой родины», там завод старый, знаменитый. Когда-то рабочим в перестройку вместо зарплаты выдавали, накупила по дешевке. Потом ухмыльнулся, и спросил:
– А кто у тебя на потолок ушел?
А у меня и вправду от раковины до потолка, прямо до неустранимого темного пятна в углу босые следы белые по стене нарисованы. Когда-то прикололась. Ремонт сама люблю делать. И чтоб поменьше новомодных материалов, с ними квартира не дышит.
– А это я иду к соседям на третий этаж, ругаться, зачем залили. Примета народная: побелил потолок – назавтра зальют.
И что-то такое повисло меж нами, словно паутина. Наливка стоит, дух яблочный по всей кухне, а не пьется…
– Давай, за удачу, что ль, – говорю, и чувствую, будто льдинка по спине проползла, растаивая.
– За удачу. Надо бы Деду сказать, у него знакомые эксперты есть. Может, посодействуют. Хоть на реактивы хватит, и Димке, который конструкцию делать будет, надо денег. Квартиру снимает, за границу уехать не может, не защитился еще.
И он замолчал. И мне вроде бы сказать нечего. Такого с нами еще не было. Всегда находилось, о чем говорить. А тут заклинило.
– Ну как настойка? – что-то не хочется совсем сейчас с ним напиваться.
– Настойка – класс. И кухня у тебя занятная. Не скажешь, что без мужской руки. Ты вообще замужем была?
– Нет.
– А почему?
И тут на меня словно накатило.
– А потому же, почему и ты неженат.
И понимай как хочешь, не то шучу так, не то…
Висит паутина в углу. Зависли и мы. Смотрим друг на друга. И выпили всего по чуть-чуть. И тут он встает с табуретки…
Черт возьми… меня давно никто не целовал… Тем более так. И отпустил.
– Слушай… я уже давно… забыла все..
– Ничего, вспомнишь… пойдем в комнату? – вот так-то. Практичен, слов нет.
– Да… сейчас… – выдохнула я, и льдинка вдоль позвоночника покатилась. Сколько ж можно…
– А… тебя можно сегодня?
Нда… разговорчики.. Я вскочила и только что не вскрикнула:
– Даааа ..
И в ванную бегом. Старая дура… а он меня моложе на десять лет…Конечно, грант заполняли, там возраст исполнителей и руководителей пишется. Ему бы девочку молоденькую… А вдруг он там, в Штатах СПИД приобрел… А вдруг…. какая только дурь в голову не лезла. Вышла в халатике цветастом, в голове стучит, коленки дрожат.
А тем временем он постель раскрыл, по-хозяйски прямо, улегся этак, словно античный герой на вазе краснофигурной. Умереть, не встать…
– Да не волнуйся ты так. Ложись … на бок… Ну что ты…
Черт, прямо Кашпировский какой-нибудь… Что делать… И неловко, и отступать некуда.
Он не торопился. Гладил… Трогал… Вошел аккуратно так и неглубоко. Двигался мягко, и рукой ласкал бережно. И растаяла последняя льдинка. Теплые волны… Как плавленый сырок на солнышке…
– Ника, ты живая там? – шепнул, уже отстранившись, насмешливо. А мне и шевелиться не хотелось… Даже «ммм» какое-нибудь не лезло с губ.
Он по плечу огладил, одеяло набросил:
– Прости, пойду … У тебя ведь замок сам закрывается…
И все. Дверь хлопнула. Мне бы встать, проводить… Сказать что-нибудь…А… Черт побери…
После три дня сама на себя злилась. Звонить ему не хотела. Стыдно и слабости своей, и скованности, думалось:…вряд ли ему понравилось… теперь и табачок врозь… Хоть бы на научных наших делах не сказалось. Старуха…Сладкого захотелось…
Дописала, и вроде отпустило как-то. Черт бы побрал мои больные мозги. У меня там что-то не так с серотонином и дофамином. Хотя нейрохимию плохо знаю. Давно заметила, что меня заводят не картинки, не видео, а тексты. Не всякие. Пробовала как-то проанализировать, какие. И поняла: те, где секс-сцены как изюм в булке. Немного. Вокруг сюжет интересный, разные разности. Смешно…