13 декабря
Семинар фирмы Шимадзу. Нам такие спектрофотометры не купить, да и задач таких, чтобы с их помощью решать нет пока. Как ограничивает невозможность, недоступность. Начинаешь думать не проблеме, а том, как бы что-нибудь новое выяснить имеющимися средствами. И скатываешься в убогую физиологию, в то время, как в мире давно без клонирования-секвенирования биологическая наука не делается. Мы тоже стараемся, но мало. Часто берем в работу чужие мутанты. Направленный мутагенез – это ж просто сказка. Но у этой сказки есть свои подземелья. Сколько публикуется работ, где какой-нибудь ген выбили, что-то изменилось, а биологический смысл так и не найден. Все влияет на все, количество белков, выполняющих не одну, а несколько функций, растет. Живая клетка нелинейна, это сложнейшая сеть с многовариантной заменяемостью компонентов. При такой сложности остается только удивляться, как же много мы о ней знаем, при том, что не знаем еще больше. А знаем ли себя…
Иду на семинар, хоть немного свежего воздуха глотнуть. Потому что успеваю читать только по своей узкой теме. А многие сотрудники и вовсе ничего не читают, разве что принесешь им и в руки дашь. И превращаются в высококвалифицированных лаборантов. Старость, болезни… А если завтра их уволить, не найдешь молодых на замену. У молодых нет жилья, из аспирантской общаги выгоняют. Квартиры снимать – зарплата мала, и уезжают. Средний возраст повыбило перестройкой. Кто будет учить молодых? А их нужно учить. Потому что наука не имеет границ, потому что даже если они уедут, их жизнь состоится, их призвание будет с ними. В науку везде идут по призванию.
Слушаю сообщение на семинаре, все-таки не технарь я, да и английский мой очень узконаправленный. Но кое-что интересное все-таки улавливаю. Оказывается, Алек тоже здесь. Сидит за три ряда впереди меня, суть наискосок. Руки сложил на спинке пустого кресла и подбородком оперся. Мне легко смотреть ему в лицо, но на руки лучше не надо.
Закончился семинар. Нарочно замешкалась, принялась в сумочке рыться. Хочется дождаться, чтоб не встретиться. А он ждет в коридоре. Широко улыбается. Протягивает руку и говорит:
– Привет. Ты завтра свободна вечером? Код двери забыл, давай запишу. Надо обсудить кое-что.
Останавливаюсь возле подоконника, записываю код, протягиваю листочек. Хорошо, что в коридоре неважное освещение, и не видно, как дрожит моя рука.
14 декабря
В субботу ждала Алека. Убралась в квартире по высшему разряду. Купила зачем-то белую розу и поставила в комнате в литровый мерный стакан. Намек? Не настолько я люблю цветы, и не настолько привержена деталям отношений кавалер-дама. Ну да, парочка сенполий у меня на подоконнике цветет.
Когда раздался звонок, по квартирке вовсю уже плавали запахи домашнего жаркого. Проще простого – свинина, болгарский перец, цветная капуста, морковь, зелень, чуть-чуть воды, не переборщить, и в духовку на пару часов. И у плиты стоять не надо. Иной раз послушаешь наших дам, как целый выходной у плиты проводят… И смех, и грех. Чем проще блюдо, тем вкусней.
Алек вошел с холода. Весело улыбнулся теплу и аромату.
– Вкусно у тебя.
– Проходи. Жаркое фирменное будешь?
– Жаркое успеется, -ласково протянул он, и подумалось: «Вот и не сердится за прошлый раз. А я …»
Он прошел в комнату прямо в носках, да так стремительно, что я и тапочки не успела предложить. И положил на стол сумку.
«Эх, сейчас ноут достанет… а я размечталась».
Почему-то мысль о том, что вечер пройдет в обсуждении последних данных, полученных его аспирантом для нашего будущего проекта, не показалась привлекательной сегодня. Роза ли, торчавшая из стакана, тому виной. Плотный овальный венчик ее вызывал у меня странноватые ассоциации. Или запах из кухни… Говорят, нет ничего сексуальнее, чем аромат пирогов или жареного мяса.
Вместо «Азуса» из сумки появились два длинных черных шарфа и парочка цветных пакетиков. Икебана на столе возникла забавная.
– Слушай, а у тебя в пакетиках случаем не капэ нигре, под цвет шарфам,– нервно хихикнула я. Волнение уже успело пробежаться по спине и замереть где-то в местах не столь приятно называемых.
– Что? Что это за капэ нигре?– как будто встрепенулся он.
– Это древний анекдот. Счас расскажу, – заторопилась я, чувствуя, что мы начинаем «зависать», как неделю назад. – В общем, один мужик едет во Францию. А вдова его приятеля просит привезти ему черный капор. Он не слишком искушен во французском и находит в словаре, что капор будет капэ, значит, черный – капэ нигре. И не знает, что презерватив тоже вроде капэ. Спрашивает в магазине. Продавщица щебечет: