Второй вариант
Порой сей поздней и печальной
В том доме, где стоял и я,
Неся огарок свечки сальной,
В конурку пятого жилья
Вошел один чиновник бедный,
Задумчивый, худой и бледный.
Вздохнув, свой осмотрел чулан,
Постелю, пыльный чемодан,
И стол, бумагами покрытый,
И шкап со всем его добром;
Нашел в порядке всё; потом,
Дымком своей сигарки сытый,
Разделся сам и лег в постель
Под заслуженую шинель.
Третий вариант
Вбежав по ступеням отлогим
Гранитной лестницы своей,
В то время Волин с видом строгим
Звонил у запертых дверей
И тряс замком нетерпеливо.
Дверь отворилась — он бранчиво
Андрею выговор прочел —
И в кабинет ворча пошел —
Андрей понес ему две свечи.
Цербер по долгу своему
Залаяв прибежал к нему
И положил ему на плечи
Свои две лапы — и потом
Улегся тихо под столом.
Стр. 341. После строфы IV следовало:
V
Во время смуты безначальной,
Когда то лях, то гордый швед
Одолевал наш край печальный,
И гибла Русь от разных бед,
Когда в Москве сидели воры,
А с крулем вел переговоры
Предатель умный Салтыков,
И средь озлобленных врагов
Посольство русское гладало,
И за Москву стоял один
Нижегородский мещанин,—
В те дни Езерские немало
Сменили мнений и друзей
Для пользы общей (и своей).
VI
Когда от Думы величавой
Приял Романов свой венец
И под отеческой державой
Русь отдохнула наконец,
А наши вороги смирились,
Тогда Езерские явились
Опять в чинах и при дворе.
При императоре Петре
Один из них был четвертован
За связь с царевичем, другой,
Его племянник молодой,
Прощен и милостью окован,
И умер знатен и богат.
Он на голландке был женат.
VII
Петра не стало; государство
Шаталось, будто под грозой,
И усмиренное боярство
Его железною рукой
Мятежной предалось надежде:
«Пусть будет вновь, что было прежде,
Долой кафтан кургузый. Нет!
Примером нам да будет швед».
Не тут-то было. Тень Петрова
Стояла грозно средь бояр.
Бессилен немощный удар,
Что было, не восстало снова,
Россию двинули вперед
Ветрила те ж, средь тех же вод.
VIII
И тут Езерские возились
В связи то с этим, то с другим,
На счастье Меншикова злились,
Хитрили с злобным Трубецким,
И Бирон, деспот непреклонный,
Смирял их род неугомонный,
И Долгорукие князья
Бывали втайне им друзья.
Матвей Арсеньевич Езерский
Случайный, знатный человек,
Был очень славен в прошлый век
Своим умом и злобой зверской.
Имел он сына одного,
Отца героя моего.
Стр. 346. После строфы XV:
Во фраке очень устарелом
Он молча сидя у бюро
До трех часов в раздумьи зрелом
Чинил и пробовал перо.
Вам должно знать, что мой чиновник
Был сочинитель и любовник;
Свои статьи печатал он
В «Соревнователе». Влюблен
Он был в Мещанской по соседству
В одну лифляндочку. Она
С своею матерью одна
Жила в домишке, по наследству
Доставшемся недавно ей
От дяди Франца. Дядя сей…
*
Но от мещанской родословной
Я вас избавлю — и займусь
Моею повестью любовной,
Покаместь вновь не занесусь.
В черновиках поэмы имеется несколько фрагментов, относящихся к равным строфам:
К строфам VIII — IX.
Мне жаль, что домы наши новы,
Что выставляют стены их
Не льва с мечом, не щит гербовый,
А ряд лишь вывесок цветных,
Что наши бабушки и деды
Для назидательной беседы
С жезлами, с розами, в звездах,
В роброндах, в латах, в париках
У нас не блещут в старых рамах
В простенках светлых галлерей;
Мне жаль, что шайка торгашей
Лягает в плоских эпиграммах
Святую нашу старину
..........................