— «То есть, Саша не хотела становиться моей женой? — не верит принц. — Не может быть. Все леди, которых я знал до встречи с Сашей, просто мечтали об этом».
— «А с какого перепугу ты решил, что предел наших мечтаний замужество? Пусть и с особой королевской крови? Почему вы, мужики, так уж уверены, что мы не можем мечтать о чем-то еще? Не спорю, в вашем мире, может, оно так и есть. Впрочем, у нас тоже мужики все никак из роли Хозяина и Повелителя не выйдут».
— «Это ты о чем сейчас?» — насторожился принц, чувствуя, что его кто-то принялся тормошить. Не то лечение закончилось, и пора в тело возвращаться, не то еще что-то.
— Да все о том же, — вновь расфыркалась Тень. — Хотят и рыбку съесть, и на елку влезть, и не оцарапаться. Наверное, это у вас на подкорке записано: женщина должна домом, детьми и мужем заниматься. Больше ей ничего в жизни не нужно. Много ли ваши леди этим занимаются? Для дома у них слуги есть. Для детей няньки-кормилицы — гувернантки всякие. Для мужей — любовницы. Ты ведь с чего-то потащил эту свою фаворитку в кабинет».
— Она сама пришла! — обиженно воскликнул принц, понимая, что убедить Тень ему не удастся. Хотя фаворитка действительно сама пришла. И с поцелуями сама полезла, и в штаны к нему. Все сама. — Сама! Я не хотел!»
— Бедный-несчастный! — скорчила жалостливую рожицу Тень. — Все сама, все сама, ты и отбиться не сумел. Еще скажи, что она сама ручкой холеной тебя направляла, а ты сопротивлялся изо всех сил…. Да что с тобой об этом говорить! Если уж ума не хватило по-мужски себя повести. Выкинуть даму из кабинета, с женой побеседовать. Покаяться. Рассказать все честно, прощения попросить. Саша добрая, она бы простила. А ты что сделал? Вопить принялся, что чудовище тебе в жены подсунули… Вот Отец Ветров и устроил вам развод. Ты свободен, почти уже здоров. Можешь возвращаться во дворец и устраивать игрища хоть с десятком фавориток, никто тебе и слова не скажет».
Принц хотел было возмутиться. Хотел воскликнуть, что не нужны ему десяток фавориток. Что он хочет с Сашей быть, что это он от растерянности лишнего наговорил. Хотел….
Не успел.
Кто-то с силой потянул Душу по той же дороге, возвращая в тело, требовательно тормошит, заставляя открыть глаза, вернуться в реальность.
— Ну-с, Высочество, будем поговорить, — хищно улыбнулся ему лорд Стрегойский, потирая ладони. Звук вышел — будто кто-то с силой провел по стеклу куском серебра. Длинный, резкий и мозгодробительный. — Что вы лично имеете против драконов в общем, и моей любимой племянницы в частности?
Принц тяжко вздыхает и закрывает глаза.
— Я ничего не имею против, — глухо отвечает он. — Я просто свалял дурака.
— Это да. Причем многажды, — согласно кивает лорд Стрегойский. — Что думаешь делать дальше? Сейчас ты полностью здоров, снова холост, делами и проблемами не озабочен.
— Буду искать ответ на вопрос, — отстраненно говорит Энгельберт, припоминая кучку черных камушков возле пещеры дракона. Очень уж те камушки были похожи на таинственный минерал, найденный по слухам, на его земле. — Вдруг это и в самом деле что-то важное, а мы и не знаем….
Он подумал немного и добавил, хмуро глядя куда-то мимо Стрегойского:
— А еще я хочу разобраться — что не так с Истинной парой. Ведь если мы истинные — то нас никто не сможет разлучить, даже боги. А если не истинные — то почему меня так корежит, как только я пытаюсь убедить себя, что Саша может поступать по своему разумению. Да мне выть хочется, как только я представлю, что какой-то…. мужик…. ее обнимает. Или хотя бы смотрит на нее.
Лорд Стрегойский смотрит на него с жалостью — как на сумасшедшего, пусть и не буйного.
— Дурень, — говорит ласково, как маленькому ребенку. — Быть истинными не значит не работать над собой. Истина проявляется в каждодневном труде. Быть вместе не потому что вас кто-то свел — боги, магия, Стихии, или метель посреди лета. А потому что тебе дышать невозможно без твоей пары. Потому что вам и самый яркий день — бесцветен друг без друга. Даже самая чистая родниковая вода — будто из грязной лужи взята. Самый чистый воздух миазмами отравлен. Да что там! Со временем все приедается, становится обыденным и скучным. А вы оба друг другу праздники устраиваете. Просто так, безо всякого повода. Подарки дарите…. Куда это ты рванулся?
— Подарок хочу…. Саше…. Колье с изумрудами….
— Дурень! Она тебе праздники дарила…. Новогоднюю ночь вспомни. Пусть не только ты там был…. Фигурки из снега во дворе твоего дома, фонтан снежный….. Он, кстати, все еще стоит. Саша его увековечила. С моей помощью, конечно, но ведь для тебя делала-старалась. А ты в благодарность ее чудовищем обозвал. Да еще и изменил едва ли не прилюдно. Ты не дергайся. Я тебя даже в чем-то понимаю, сам грешен. Мы ж мужики, у нас это изначально — семя свое рассеять, чтобы потомков было много, чтобы род не выродился, не угас. Так это процесс управляемый. Голова-то тебе на что дана? Вот и думай. Лично тебе что важнее — всех самок в округе покрыть, и в закат красиво испариться. Или для одной стать опорой и защитой. С одной всю жизнь прожить, детей — не сотню или тысячу, а двух — трех вырастить сильными и здоровыми. Ума дать, на ноги поставить. Себя в потомках продлить. Да чтобы эти потомки тобой гордились. Вот это и есть — истинность пары. По крайней мере — одна ее часть. До остального сам додумаешься, если мозги включишь.