— Я уже принял душ, — заметил Бинг, когда Иви, держа коробки с вином, появилась в дверях зимнего сада. Она была в своем единственном хорошем платье черного цвета.
— Нет уж. Я скорее соглашусь еще на одну рэйки, чем останусь с глазу на глаз с этим котлом в ванной. Он старше моей мамочки.
— И выглядит получше. Посмотри, хватит закусок?
Кухонный стол, вытащенный на улицу и накрытый свежевыстиранной старинной скатертью, был заставлен изысканными закусками. Здесь были и традиционные колбаски на палочках, и на таких же палочках ломтики сыра с ананасом, и всевозможные копчености из магазинчика за углом, разложенные в окружении морковок, которые Бинг тоже не оставил в покое, порезав кусочками и пронзив палочками. Разнообразие деликатесов из «Твиглетс» пришлось бы по душе любому их почитателю.
— А что, если никто не придет? — изрекла Иви, стараясь разложить сырно-ананасное яство так искусно, чтобы замаскировать трещину на блюде.
— Да мы же пригласили всего четырех человек. Куда ж они денутся?
— Нет, пятерых. Еще Саша.
Лицо Бинга вытянулось, его правильные черты сложились в мрачную гримасу. Иви знала, что он и Саша просто органически друг другу не соответствовали, что все, что бы ни сделала и ни сказала Саша, вызывало у Бинга бешеное желание тут же купить винтовку. К тому же Иви понимала, что Саше это, как правило, даже в голову не приходило, и она считала Бинга своим другом.
— Вот она придет точно. Сама Черная Смерть не удержит ее за дверью, если у кого-то откупоривают бочонок с вином.
— Но если остальные не придут, то мы будем здесь сидеть, как три алкоголика, затерявшиеся в море закусок от «Твиглетс».
— Остальные придут. Им понадобится всего лишь спуститься на несколько ступенек, и даже не надо выходить на улицу. Даже самый асоциальный ненавистник дружеских пирушек не смог бы не прийти.
— Допустим.
Иви очень хотелось, чтобы хоть частичка беззаботности Бинга передалась и ей. Всему она придает такое большое значение! Неужели так у всех? Но им же не приходит в голову, как ей, выискивать в каждом событии особый смысл. Бинг тем временем демонстрировал чудеса уверенности в себе, открывая бутылку вина и элегантно наполняя бокалы.
— Поехали! — Казалось, он прочитал ее мысли. — Уверенность на дне.
Ивино лицо вытянулось, но она приняла предложение.
— Кто-то стучит.
— Я ничего не слышу.
Но она уже летела через бордовую гостиную, ясно слыша стук.
Прямо на лестнице, под дверью, лежал конверт. «Мисс Крамп» — было выведено на нем аккуратными крошечными буквами. Нахмурившись, Иви разорвала его. Внутри был чек, а на листке бумаги, подписанном «П. Уарнз», она прочла: «Это плата за квартиру. Не смогу присутствовать на вечеринке. Тысячу извинений».
— Странно, — произнесла Иви вслух. Шаги затихали в коридоре. Можно было поймать П. Уарнз и хотя бы поздороваться. Она распахнула дверь, но именно в этот момент входная дверь захлопнулась. Она бросилась к ней, опять замешкалась с замками и в результате успела только увидеть, как захлопнулась садовая калитка. Иви помчалась по лестнице, ни капли не расплескав вино (годы тренировок!), и выглянула на улицу. Никаких следов П. Уарнз.
Когда она вернулась в сад, то застала там уже прибывших Сашу и Бернарда. Они мило болтали. Вернее, болтала Саша, а Бернард все свои усилия направлял на то, чтобы по его внешнему виду нельзя было подумать, что он только что вылез из помойки. «Бедняжка ведет себя ужасно скованно», — приближаясь к ним, подумала Иви.
— Ох! Ах! Наша хозяйка… — Бернард широко улыбнулся и протянул руку с видом обреченного.
— Привет, Бернард! — Иви пожала его руку, неуклюжую как грабли.
— Бернард — Лев, — энергично объявила Саша, — поэтому он полон страсти и огня. Настоящая большая кошка. — Она прерывала свои комментарии громким рычанием. Бернард смеялся, хотя его смех можно было принять за кашель, и даже сам попытался издать рык, который скорее походил на мяуканье котенка, и Иви решила, что он ей определенно нравится.
Но вот, как часто случается в компании, где один чувствует себя неловко, наступило молчание. Смущение Бернарда так губительно подействовало на всю группу, что они начали как-то бессмысленно улыбаться, поднимая бокалы и неловко оглядываясь, пока Иви не спасла положение, проговорив, однако, излишне громко: