Савушкин спросил:
— А как там, на питомнике? Знают о твоём желании вернуться на службу?
— Знают.
— Ну и?…
— Шайкин против.
— Вот, видишь. Значит, будут проблемы.
— Я жаловаться не приду, товарищ полковник.
— Да я знаю, ты не из жалобщиков. Но, может, о чём другом будем с кадровиками говорить, Олег? В милиции много разных служб и кабинетов. Ты институт окончил?
— Нет пока, четвертый курс.
— Давай я тебя в управление к себе возьму. Компьютер знаешь?
— Знаю. У меня дома есть.
— Ну вот. Статистикой будешь заниматься, ходить никуда не надо.
— Я кинолог, Юрий Николаевич. Меня Линда ждет. И вообще…
— Собака, что ли? — Савушкин совсем по-детски рассмеялся.
— Ага. Мы с ней в Чечне вместе были. Боевой друг, можно сказать.
— Ну хорошо, про друга не забывай, можешь её время от времени проведывать. Дома можно пса завести.
— Я хочу служить по своей специальности, Юрий Николаевич! Прошу меня понять. Я же к вам не просто так пришёл!
Савушкин крутнул головой. ещё раз внимательно глянул на Олега, взялся за телефон.
— Виктор Михайлович, приветствую тебя… Знаешь, кто у меня сейчас сидит? Лейтенант Александров. Да, тот самый, кому ты орден с Тропининым вручал… Вот тебе и «А-а…» Он на работу выходить собирается, по старому месту службы… Я ему то же самое говорю: как будешь с собакой на протезе бегать? А он заверяет — сумею… От инвалидности отказывается, да. Поблажек не просит… Хорошо, я понял.
Полковник положил трубку.
— В общем так, товарищ лейтенант. Барьеров тебе много придется преодолеть. Милиция — та же армия, бюрократов пруд пруди. Прежде всего, конечно, медики. Никто из них в восторг от твоей просьбы не придёт, знаю. Уголовный розыск и офицер без ноги. Нонсенс!
— Маресьев без обеих ног на боевом самолёте летал и немцев бил, Юрий Николаевич! — дрожащим голосом, отвечал Олег. — И дедушка ваш, фронтовик, без дела не сидел, сами рассказывали. А если бы с Вами такое случилось — Вы бы в инвалидную коляску пересели? Или по вагонам электрички с шапкой ходили: пода-а-айте пострадавшему в чеченской войне-е… Так, что ли?
— Ну, ты загнул! — Савушкин снова засмеялся. — Утрируешь, Олег. Я же не против, сразу тебе сказал… Давай вот как решим: ты пишешь рапорт с просьбой оставить тебя на службе…
— Вот он. — Олег выхватил из куртки вчетверо сложенный лист бумаги, подал.
— Хорошо. Моё принципиальное согласие ты получил, с Черняевым я сейчас говорил, ты слышал. Тропинин, думаю, поддержит твою просьбу… Словом, проходи комиссию, убеждай врачей. Они будут тебе палки в колеса ставить. И министерство. Там, на самом верху. Надо кого-то в Москве подключать.
Олег знал, кого именно: Колчина, начальника кинологической службы МВД. От него многое зависело.
… Познакомились они летом девяносто четвертого года в Петербурге. Олег с Линдой в составе сводного отряда кинологов МВД обеспечивали безопасность Игр Доброй Воли. Там, на трибунах спортивного комплекса, в куче мусора, Линда и обнаружила фальшфейер в пачке из-под сока.
Заложили его, как потом выяснилось, московские чекисты: решили проверить работу служебных собак.
Отличилась Линда.
Олега, тогда ещё сержанта милиции, наградили знаком «За отличную службу в МВД», а начальник кинологической службы министерства, полковник Колчин, «положил на него глаз», понравился ему этот серьезный, парень, воспитавший такую классную собаку.
Потом они встретились в Москве, когда отряд кинологов летел под началом подполковника Даурова в Чечню.
Потом был Гудермес, шоссе, «Урал»…
С бьющимся сердцем Олег набирал сейчас московский номер. Как ещё отнесётся Колчин к его просьбе?
Тот о ранении Олега знал.
Полковник выслушал просьбу о помощи, сурово спросил:
— Олег, ты твёрдо решил остаться на службе?
— Я бы не звонил, Сергей Викторович.
— Ладно… Я попробую тебе помочь. Придется идти к министру, ниже никто такой вопрос решать не будет. Собирай документы — ходатайство вашего УВД, заключение врачебной комиссии, характеристики. И присылай всё это мне.
Начались для лейтенанта Александрова новые, нервные хлопоты.
Сколько он кабинетов прошагал на своем протезе, сколько видел удивлённых глаз — зачем тебе это нужно, парень? Жил бы себе спокойно, пенсию получал…
Нужные бумаги постепенно, одна к одной, ложились в заветную папку.
Теперь у него были на руках:
— заключение кадровиков: «Об оставлении на службе лейтенанта милиции Александрова О.М.»;
— заключение военно-врачебной комиссии;
— ходатайство главного управления уголовного розыска;
— ходатайство генерала Тропинина;