Гречка с мясом и вправду хороша оказалась, я умял две тарелки «с верхом». Съел бы и еще одну, да некуда уже было.
Родька светился, как праздничный фонарик, видно, от того, что смог мне угодить.
— Спасибо, — сказал я ему, ставя тарелку в мойку. — Ты посуду не мой, я сам потом все сделаю.
— Хозя-я-яин? — даже вроде как обиделся мой помощник.
— Ну не все же тебе суетиться? — погрозил ему пальцем я. — Да и разленюсь я быстро, если ничего делать не буду. Тебе же хуже станет. Вот как залягу на диван, как начну тебя туда-сюда гонять.
Родька издал неопределенный звук, более всего похожий на «пфе», явно свидетельствующий о том, что для него подобное не в новинку.
Может, я и в самом деле мало его эксплуатирую? А и то — пусть посуду моет. Чего нет? А я пока к Маринке сбегаю, перетру с ней кое-что, и еще Нифонтову от нее позвоню. Мало того — с ее аппарата это сделаю. После рассказов Артема Семеновича нет у меня доверия ни к собственному домашнему телефону, ни к мобильному. И даже к стенам родного дома. Не знаю, в самом ли деле поставили мне «жучков» и «прослушку», или я на воду дую, но рисковать точно не стану. Лучше подстрахуюсь, тем более что Маринка всегда дома пару «левых» симок держит, для производственных нужд. Их-то точно не срисуют.
На мою удачу, соседка оказалась дома. Была она сосредоточенна и посмотрела на меня отсутствующим взглядом.
— Не до тебя, — сообщила она и попробовала закрыть перед моим носом дверь.
— Как обычно, — не дал я ей этого сделать и вошел в квартиру. — Дело есть.
— Кофе сам себе вари, — даже не услышала она меня, пребывая в каких-то своих мыслях, и двинулась по коридору в сторону комнаты. — И на меня тоже.
— Обо мне не забудь, — раздался голос Севастьянова. — Привет, Сашка. И еще Стасу большую кружку, но ему растворимого можно.
— Сахара побольше положи только, — подал голос сотрудник СКМ. — Я сладкий люблю.
Так не бывает. В смысле — не может так везти. Однако же вот, есть!
— А по какому поводу сбор? — задал я вопрос, входя в комнату.
— Материал готовим, — объяснил Севастьянов, пожав мне руку, а после разворошив кучу фотоснимков, лежащих на столе, за которым эта троица сидела. — Дал начальник Стасу отмашку, публиковать статью о кладбище будем. Вот, сидим, фразы подбираем, такие чтобы и сенсация, и народ не переполошить.
— Сильно шеф этого не хотел, — пояснил Стас. — Но тут такая штука вышла…
— Еще один покойник нарисовался, тоже в виде фарша, и на том же кладбище, — закончил я за него фразу. — Ну да, вроде как «серия» получается.
— Откуда знаешь? — вроде бы и с улыбкой спросил меня Стас, но в голосе его прозвучали совершенно другие нотки, не такие, как секунду назад.
Он в этот момент мне напомнил волка, почуявшего опасность. Не хотел бы я иметь его во врагах, честно скажу.
А в друзьях — хотел бы. С таким другом, как в песне, на медведя можно ходить.
— В самом деле? — наконец заметила меня Маринка. — Или нас обскакала какая сволочь? Севастьянов?
— Стас, скажи, а что лично тебе может перепасть в том случае, если ты сцапаешь тех, кто это сделал? — не обращая внимания на нее, спросил я у полицейского. — В смысле — «звездочка», премия? Или что-то еще?
— Вопрос странный, но интересный, — Стас встал со стула и подошел ко мне. — А что ты захочешь получить от меня в этом случае?
— Вот это уже деловой разговор, — я плотоядно улыбнулся. — Ну, давай договариваться?
Глава двадцать третья
Я позвонил Артему Семеновичу в половине двенадцатого. Нет, можно было бы и пораньше, но у меня же еще и работа есть? Утро в нашем отделе самая жаркая пора, минуты свободной нет. А если это все помножить на духоту, так никуда и не девшуюся, и скверное настроение Кузнецовой, которая до сих пор дулась за то, что вчера меня на переговоры позвали, а не ее, то выходит совсем уж безрадостная картина.
— Думал, что раньше наберешь, — без приветствий сообщил мне ведьмак. — Удивляешь ты меня, Саша, и это хорошо. Люблю людей с извивом, с ними интересно.
— Да не в извивах дело, — я решил не мудрить и говорить правду. — Решить-то я еще вечером все для себя решил, просто ночью звонить неудобно, а утром на работе зашился. Хорошо еще вообще не прозевал назначенное время. Сами знаете, как это бывает, то одно, то другое — пошла писать губерния.
— И что решил? — с очевидным интересом спросил у меня Артем Сергеевич.
Еще бы ему не любопытствовать. Полнолуние-то вот оно, сегодня. Прозевал — и жди потом следующего, да еще по новой все начинай.
— Дураком надо быть, чтобы отказаться от такого предложения, — деловито сообщил ему я. — Но есть ряд моментов, которые хотелось бы прояснить. И обсудить.
— Если не секрет? — уточнил ведьмак. — Что за моменты?
— Разные. И технические, и юридические, и, что уж там, финансового характера. Я же так понимаю, что мне при вас надо будет состоять большей частью, значит, работу бросать придется. А жить на что? Я не студент, вагоны по ночам разгружать не хочу. Да и не смогу, физическая подготовка у меня не та.
— Резонно, — признал Артем Сергеевич. — Сразу видно делового человека. Ладно, обсудим все завтра с утра. Сегодня, прости, не смогу — у меня день по минутам расписан. Ну а ночью не до того будет, как ты понимаешь. Тебя устраивает такой расклад?
— Вполне, — степенно ответил я.
— Ну и славно, — ведьмак пошуршал чем-то, как видно, страницами ежедневника. — Значит, действуем так. К десяти вечера выходи к своему подъезду, за тобой придет машина, она тебя доставит ко мне. Ну а дальше все на месте.
— Понял, принял, — отрапортовал я. — До вечера.
И повесил трубку. Первым. Мол — да, вот такой я, за рубль двадцать не купишь.
Вот он, наверное, сейчас надо мной посмеялся. И ладно, и пусть. Я переживу.
К моему великому удивлению, день не тянулся бесконечно, как того можно было бы ожидать, а просто-таки летел стрелой. Может, потому что этот день мог стать моим последним днем? Ну гипотетически, если что-то пойдет не так?
Но при этом страха не было. Видимо, выбрал я весь его лимит за этот месяц, исчерпал, как деньги на телефоне. А может, потому, что сделал все, что от меня зависело, до конца, до последней точки. Теперь дело было за другими людьми. Надо заметить — надежными, включая хитреца Нифонтова. На него, к слову, была у меня особая надежда, потому что в данной ситуации наши интересы совпадали. Впрочем, и Стас тоже не останется внакладе, если все выгорит, а значит, и он постарается на совесть.
За окнами темнело, дело шло к вечеру.
— Хозяин, — Родька как видно что-то почуял, был он сегодня тихий и молчаливый. — Я бы пирог завтра испек, что ли. Знаешь, такой, с изюмом и орехами. Субботний день, как-никак.
— Испеки, — одобрил я его предложение. — Почему нет?
— Тогда надо в магазин идти, — продолжил он свою мысль. — Изюма у нас нет. И орехов тоже. Да и муки почти не осталось. А дрожжей у тебя, похоже, вовсе никогда и не было.
— Дай закурить, а то есть так хочется, что переночевать негде, — рассмеялся я. — Хитер.
— Нет, можно и завтра, если ты устал, — примирительно посопел Родька. — Но я бы сейчас тесто поставил, к утру оно и взойдет.
Идти куда-то мне было лень, но, подумав, я все-таки натянул джинсы и футболку. Схожу. Время убью, и потом еще такое дело… Если что, он, Вавила Силыч да Кузьмич этим пирогом меня и помянут.
Вот ведь какая чушь в голову лезет, а?
В магазине было на удивление мало народу, хотя вроде и пятница на дворе, а значит, впереди дачные выходные. Может, просто разъехались уже все, десятый час как-никак?
Что забавно — в свете последних событий я окончательно плюнул на запрет вечерних прогулок. Теперь-то чего? Да и поднатаскался я уже в этих делах, чем меня теперь удивить можно?
Впрочем, по поводу удивления — это я зря. На улицах Города всегда найдется что-то нестандартное и неформатное, на что можно с интересом поглазеть. Вот и сейчас, пожалуйста — на повороте к моему дому, прижавшись к бордюру, стоит машина, которую с упоением пинает ногой молодой светловолосый парень, по виду мой ровесник. Хорошо так, увлеченно, размахивая руками и негромко сквернословя.