Лохматый так и не ушёл домой до конца учебного дня. После уроков Ермоленков дождался его возле выхода из учебного заведения и спросил:
— Скажи-ка мне, дорогой, а почему ты остался здесь? Почему только лишь перешёл в параллельный класс, а не сменил школу?
— Я не хотел, чтобы ты почувствовал себя победителем. Ты — трус. Жалкий, ничтожный трус! Ты же всегда лезешь только к заведомо слабее тебя парням. Так кто угодно может строить из себя героя. Почему ты не лезешь на, например — Слепченко? Он такой же, как минимум. Ты боишься его. Ты боишься вида своей крови, боишься уколов, больниц, зубных врачей. У тебя половина зубов уже гнилые, а ты их не лечишь. Почему? Ты — трус, значит — не достоин победить. — Лохматый смотрел прямо в лицо своему противнику.
— Так ты что ж, намереваешься победить?! Ха-ха! И когда же она будет, твоя победа?
— В своё время. Увидишь ещё.
— Ты же — слабак! На что ты можешь надеяться?
— На правду. Ты сам-то понимаешь, что творишь зло? Ведь то, что делал и делаешь — это зло ради зла.
— Да, понимаю. И это именно то, что должно быть, то — что верно и справедливо. Сила всегда круче, у кого сила — тот вправе на всё. Я здесь сильный!
— Это временно. А потом — ты проиграешь! Ты же — никто. Такой большой, сильный, но внутри тебя пустота. Тебя — нет!
Лохматый смотрел на своего врага с превосходством. Ермоленков даже не пытался ударить своего оппонента. С дрожащей нижней челюстью большой и сильный лидер класса проводил взглядом закончившего разговор, немного манерно уходящего прочь странного паренька. Сделать Александр с ним и впрямь — ничего не мог. Некоторое время он стоял с обвисшими руками, смотря на удаляющуюся вдаль фигуру. Невольно вертелась одна и та же мысль в голове: «Что же делать? Я теряю власть над людьми. Как привлечь внимание этих баранов?.. Вот, кажется — придумал!»
*****
В ближайшие выходные поход на местный вещевой рынок, то есть — «барахолку», окончился с ожидаемым результатом. Провисевший всю осень и зиму длиннополый кожаный плащ так и не был продан. Дорого. В конце сезона продавец как мог снизил цену, но плащ всё равно никто покупать не хотел. Александр Ермоленков вернулся с субботней утренней прогулки домой с прищуренными хитрыми глазками. Разувшись, он вошёл в комнату родителей, где на диване лежал его больной отец. Ещё отнюдь не пожилой мужчина посмотрел на сына грустными глазами, словно понимая его заискивающий вид.
— Пап, у меня есть отличная идея. Просто — великолепная идея! Да вся беда в том, что без твоей посильной помощи мне никак не обойтись.
— Сынок, ты же знаешь — у нас сейчас есть проблема с деньгами. Надо бы поэкономнее…
— Пап, я же видел: в шкафу под бельём лежит пачка денег. Мне бы, наверное, хватило. Давай, не будем жадничать. Я же твой сын, ещё совсем молодой. Ты обязан…
— Александр! — Николай Владимирович (так звали отца) приподнялся с большим трудом, опираясь на правое предплечье. — Я всю жизнь пахал на две ставки, чтобы прокормить и обеспечить всем тебя и твою сестру. Ни у кого в доме не было столько денег, как у тебя. Тебе ни в чём не отказывали. Твоя мать сейчас вынуждена вкалывать, чтоб собрать нужную сумму на лечение. Эти деньги лежат для покупки лекарств мне.
— Отец, ну ты чего сразу-то?! Больной, больной, на лекарства. Ты что — не понимаешь? Твой сын должен одеться. У меня же ничего нет. Две куртки, да и то — старые. А тут на рынке висит шикарнейший плащ! И стоит немного. Барыга цену скинул. Такую вещь тут же купят. Если я сейчас промедлю — такого плаща в жизнь уже не куплю.
— Послушай, сын! — Николай Владимирович повысил голос и заговорил как можно строже. — Раньше я мог целые сутки на заводе за станком отстоять. И ничего! А теперь не могу и ста метров пройти. Валюсь от усталости. С работы пришлось уйти. Попытаюсь инвалидность оформить. Но нет сил даже по врачам ходить. Чуток хтя бы подлечиться. Знакомый врач обещал посодействовать, но нужно ехать в областную больницу. Там могут помочь. Говорит — пока излечимо, шанс есть, только курс терапии пройти нужно. Платной.