— Чонхён, — Лиён побежала было к нему, но споткнулась и упала. Земля больно ободрала ей колени и локти, а когда она подняла голову, то увидела совсем близко лицо брата. Она почти что врезалась в него носом.
Пустые глаза, направленные в никуда. Губы приоткрыты в безмолвном крике боли. Его лицо такое холодное. Такое неподвижное.
— Лиён! — словно сквозь время прозвучал голос Мингю.
— Чонхён, — девочка лишь повторяла имя брата, как молитву, надеясь, что он все же повернет к ней голову и что-то ответит. Успокоит ее. Но он молчал и все также смотрел вверх. На облака.
Девочка протянула руку и коснулась подушечками пальцев его скулы. Такая холодная… Он что, больше не сможет ей улыбнуться?
Сильные руки Мингю подхватили ее и оттащили от брата.
— Нет, — прошептала Лиён, но не смогла. Слезы накрыли ее с головой. Они просто катались их глаз, а тело содрогалось от многочисленных рыданий.
Она кричала.
Плакала.
Вырывалась.
Повторяла имя брата.
Но все равно эта жуткая реальность никуда не пропадала. Она была с ней.
И этой реальности Чонхёну, ее брату, тому, кто всегда дарил ей любовь, обнимал по вечерам, спасал от кошмаров, как во сне, так и наяву, оторвало ноги.
Его разорвало пополам.
Как будто кусок мяса.
Ее брата.
Оказалось, что неполадки были в одной из машин, которая, обезумев, начала сметать все на своем пути. Пострадало совсем немного людей: мастер прибыл сразу, но в числе жертв оказался Чонхён.
Лиён почти не помнила последующих месяцев.
Она стала тише. Много не плакала, но ночами лежала на кровати и тупо пялилась в потолок. Ее сознание постоянно возвращалось к тому моменту, когда она проталкивалась в передние ряды и поднимала глаза на место происшествия. Эта картина являлась ей во снах, когда она ела, шла по улице или просто существовала. Хон видела это каждую секунду. Лиён почти не выходила из своей комнаты, закрываясь там днями, и если матери или отцу все же удавалось вытолкать ее на улицу, то каждый предмет, который она видела, напоминал ей о брате. Вот кресло, где он любил отдыхать после работы. Вот его пустая комната, незаправленная кровать…
Стоит отдать должное Мингю, он все время был с Лиён и старался ее утешить. Парень ни на секунду не оставлял ее одну. С ней постоянно был либо он, либо родители. От одной девочки в школе Лиён узнала, что родители и Мингю боятся того, как бы она не совершила самоубийство. Но до этой новости Лиён даже не думала о суициде. А теперь мысли об этом накрыли ее полностью. Она не могла жить без брата. В ее душе образовалась большая дыра, бездонная пропасть, которая все время приносила боль. Во сне и наяву эта боль преследовала ее.
Один раз, оставшись в ванной, Лиён достала лезвия и долго смотрела на них. Но скоро поймала себя на мысли, что не сможет причинить себе боль. Она никогда не могла причинить боль кому-то.
— Жизнь прекрасна, — внезапно вспомнила она слова Чонхёна, — Я не понимаю идиотов, которые расстаются с ней по собственной воле. Всегда будет что-то, о чем мы не знаем, что-то интересное и загадочное. Неужели они не хотят узнать это?
— Но если этим людям очень плохо? — спросила Лиён.
— А кто им обещал, что всегда будет легко? Черные полосы сменяются белыми. Это нормально, если тебе плохо или больно. Нужно пережить это. И идти дальше. Хорошие и прекрасные моменты не наступят, если сдаться в начале пути.
Тогда Лиён отговорила себя от мысли о суициде, решив, что Чонхён не сильно обрадуется, увидев ее на том свете. Но больно было все равно. И светлая полоса так и не приходила. В школе девочка абстрагировалась ото всех, стала реже выходить на улицу и бояться всего, что шевелилось в метре от нее. А потом ее вызвали на Игры.
И вот она здесь.
Черная полоса так и не кончилась.
Она стала еще чернее, еще темнее, еще ужаснее.
Лиён нашла в себе силы посмотреть на ведущую. Из глаз уже текли слезы. Теплыми ручейками они стекали по ее щекам, падая на платье.
— Несколько лет назад была авария., и он погиб… — ее голос дрожал. Находиться в зале стало еще невыносимее. — Я держусь только благодаря той мысли, что в мире остались те вещи, которые он не успел увидеть, не успел почувствовать. Я должна сделать это вместо него. Я должна выжить.
— Это так трагично, — вытерла псевдо-слезы ведущая. Казалось, зал тоже начал плакать.
Оказавшись за кулисами, Лиён дала волю слезам. Девушка сложилась пополам от рыданий и беззвучных криков. За все годы она никогда не называла Чонхёна мертвым. Какая-то часть ее души верила, что он вот-вот пересечет порог, постучит в дверь ее комнаты и обнимет Лиён. Но сейчас она впервые за много лет отрезала от себя эту мысль. Она попрощалась с братом. Навсегда.
Он мертв.
А она должна жить.
Хотя бы только потому, что он не смог.
Девушка прокашлялась и встала. Хватит плакать. Никому не нужны ее слезы на арене. Да, она слаба, чувствительна и боится. Но срать все хотели на это. Убьют и все. Нужно теперь сосредоточиться на Играх и идти вперед. В ее жизни сейчас есть только арена.
— Боже, какая показуха, — услышала девушка презрительный смешок Чимина, когда проходила мимо. — Если я поплачу, это поможет мне выиграть еще спонсоров?
Лиён прошла, стараясь не смотреть на него. Лучше не нарываться на конфликт. Не стоит. Он сильнее и влиятельнее. Победа в ссоре будет за ним.
— Завались, — толкнула его Джиу.
— А что такого? Заступаешься за нее? — с угрозой в голосе спросил Пак.
— У тебя когда-нибудь кто-то в семье умирал? Нет. У меня тоже. Так что сиди и радуйся, что это случилось не с твоей матерью.
— Ты стала слишком много говорить, — глаза Чимина метали молнии.
— А мне кажется, это ты стал много говорить, — девушка развернулась и пошла в сторону выхода.
Лиён села на первый попавшийся диван и стала наблюдать за интервью Мингю.
— Ты такой смешной, — ведущая положила руку на колено парню, — почему же у тебя все еще нет девушки?
— Не знаю, — пожал плечами Ким. — Я слишком много работаю, чтобы обращать внимание на кого-то.
— На кого-то кроме Хон Лиён., — хитро улыбнулась женщина. — Что вас связывает?
— Мы друзья.
— Мы так не думаем. Разве ради обычных друзей идут на такие жертвы?
— Наверное, все же нас связывает нечто большее.
— И что же это?
— Мы скорее, как брат с сестрой, — Мингю говорил так непринужденно, что могло показаться будто он ведет диалог не перед полным залом, а у себя в гостиной около очага. Наверное, поэтому ему удалось завладеть вниманием аудитории.
— Ты заменил ей погибшего брата?
— Не думаю… Скорее стал новым. Чонхён был совершенно другим.
— Чонхён — это ее брат, да?
— Да.
— Твоя отвага поражает.
— Спасибо.
— Хочешь победить? — лукавство женщины становилось все сильнее.
— У меня другие цели, — улыбнулся ей парень.
— Ясно. Что ж, уже многие заметили тебя, как достойного противника Чимину. Кажется, скоро болельщики разделятся на две группы. Спасибо тебе за беседу. Дамы и господа, Ким Мингю, дистрикт семь.
Зал взорвался аплодисментами. Мингю, определенно, уже успели полюбить все.
Оставшийся вечер был уделен банкету и празднику. Но у Лиён не было ни аппетита, ни желания смеяться и веселиться. Она хотела поскорее убраться из этого места. Мингю же, наоборот, смеялся с какими-то людьми. В углу зала Лиён заметила, что Дженни и Джеймс уже беседуют с какими-то спонсорами. Но вскоре у Хон все же появился шанс ускользнуть из этого цирка. Она осталась совсем одна.
Ночью Лиён буквально заставляла себя спать. Девушка очень сильно волновалась. Теперь арена была не то, что близко, а прямо перед ней. Пройдет всего каких-то пару часов, и она окажется там. Не будет ни родителей, ни брата. Только Мингю сможет защитить ее. Но перспектива прятаться за его спиной Хон не устраивала, хотя девушка и понимала, что если она хочет выжить, то другого выбора у нее попросту нет.