Водитель открыл мне заднюю дверь, и я проскользнула внутрь салона. Конечно, внутри всё было шикарно. Огромный белый диван, по любому из натуральной кожи, напротив которого был бар со множеством разных напитков. На полу чистый белый ковёр, я еле удержалась, чтобы не снять кроссовки. Вверху, на экране телевизора, пел какой-то неизвестный мне певец. Я вообще редко смотрю музыкальные каналы именно вот из-за таких кадров. У этого мужика явно проблемы с голосом, от его визга хотелось зажать уши. Как такие вообще туда попадают?
От всей этой роскоши стало тошно. Почему нельзя было приехать на обычном такси? Здесь, в своей поношенной одежде, я чувствовала себя лишней. Я села на заднее сидение в конце салона, мне не было здесь уютно и я хотела домой в комфорт, созданный моими руками, а не содержимым кошелька.
Я промаялась ещё около получаса, слушая завывания различных певиц и певцов, когда дверь лимузина распахнулась и, с поддержкой шофёра, в салон просочилась моя мать. При этом её платье задралось чуть ли не до трусов, что Мэган, похоже, совсем не волновало. Зато явно волновало водителя и это не удивительно, ведь монахом он, понятное дело, не был.
- Спасибо, Майлз, - проворковала мать и ослепительно ему улыбнулась. Тот плотоядно улыбнулся ей в ответ и захлопнул дверь.
- Как мило, когда мать заигрывает с водителем на глазах родной дочери. Алан знает о вашей связи? - Не удержалась я.
- Для тебя он мистер Пирс. И никакой связи нет, - наглая улыбка осветила лицо матери. Она успела уже взять из бара какой-то напиток. В отличии от меня, она не пренебрегла диваном. - И даже если есть, тебя это не касается.
- Ты серьёзно собираешься забрать меня к себе? - Не поверила я.
- У меня нет выбора. Кем посчитают Алана, если узнают, что дочь его жены отдана в детский дом? При таком то его состоянии в несколько миллиардов долларов!
- Мой отец поправится! - Уверенно сказала я.
- Девочка, его посадят. И лишат родительских прав. Из-за его халатности умер человек.
Вот то, что я никак не хотела признавать. Умер человек, в крови отца найден алкоголь. Конечно, я не знаю всех аспектов этой аварии, но можно предположить, что виноват действительно Рэй. И тогда его действительно посадят. Я до боли прикусила губу, плакать сейчас нельзя.
- Это из-за тебя он начал пить. Ты знаешь это, - с ненавистью произнесла я.
Я понимала, что отец виноват сам, я не была наивной дурочкой. Каждый сам выбирает, как ему жить. Но меня раздражало поведение матери. Она говорила так, словно мы выбирали обои, а не обсуждали судьбу Рэя, который до сих пор любит бывшую жену. Хотя, о чём я? Выбирая обои, Мэган бы наверняка проявила бы больше интереса.
- Рэй в коме, он в присмерти. Пока прогнозы только плохие, - проигнорировала мать мои слова. - Крепись.
Последнее слово было брошено с такой явной издёвкой, что я передёрнулась. Эта женщина не может быть моей матерью. Я не хочу, чтобы она ею была.
Дальше мы ехали в тишине. Я просто не хотела больше говорить с Мэган. Она же, в свою очередь, опустошала бар. В окно лимузина я могла видеть, что направляемся мы по знакомой мне дороге к моему дому. Видимо, забрать документы и вещи.
- Собери нужные вещи, возьми документы. Заедем ненадолго в больницу, а потом сразу в Дорстон, - велела Мэган, когда лимузин остановился. - Только давай быстро. Я ещё хочу успеть вернуться на приём мужа.
Наверно, если бы я не копила в себе все эти годы ненависть на мать, то расплакалась бы от её такого отношения. Будто я ненужная вещь, которую и выкинуть жалко, и себе брать не хочется. Я, не дожидаясь, пока водитель откроет мне дверь, сама вышла из лимузина и бросилась к дому. Передышка, которая мне так нужна.
Дома в своей комнате из под кровати я достала старый потрёпанный чемодан. Много в него не влезет, но у меня и не было много вещей. Школьная форма, пару толстовок, столько же джинс, спортивная форма. Из обуви ещё одни кроссовки и школьные туфли. Всё это прекрасно уместилось в чемодане. Туда же уложила любимую пижаму, а сверху примостила свой старенький любимый ноутбук. Ещё взяла свою сумку, с которой хожу в школу. Вот и всё, больше брать нечего. Отыскав свои документы, я сунула их в сумку, которую надела на правое плечо, и, с грустью попрощавшись с домом, вышла на улицу. Там, предварительно закрыв входную дверь на ключ, прошествовала к лимузину, держа чемодан над землёй - колёсики у него были сломаны.
На полпути к лимузину меня встретил шофёр и сразу выхватил из моей левой руки чемодан. У машины он снова открыл мне дверь. Такая обходительность почему-то раздражала, наверно, потому что была неискренней. Сколько ему платили?