— Мы пока не знаем, врач вот-вот должен выйти, — продолжила за отца Сыльги, поняв, что тот пока не в состоянии продолжить говорить.
Дженни присела рядом с папой и поглаживала того по спине, а мужчина снял очки и устало прикрыл глаза. Юнги был неподалеку, но и не совсем рядом, чтобы слышать разговор, но не участвовать в нем. Он пришел сюда лишь ради Дженни, потому что поклялся сам себе, что больше без присмотра её не оставит.
— Семейство Кан? — из палаты неожиданно вышел доктор, и все мигом подлетели к нему.
— Да, доктор.
— Мне нужны родители Кан Юджон.
— Я отец девушки — Кан Сонён, а это мать, — быстро представился мужчина. — Доктор, пожалуйста, я надеюсь вы с добрыми вестями…
— Как сказать, — многозначительно вздохнул мужчина и взглянул на какие-то документы в руках. — В общем, мы сделали вашей дочери промывание желудка, к счастью всё прошло успешно, она уже пришла в себя и сейчас отдыхает, — казалось, в этот момент все одновременно облегченно выдохнули. Самое худшее позади.
— Омо, слава богу, — госпожа присела обратно на кушетку и наконец выдохнула полной грудью.
— Ах, и да, плод тоже не пострадал, что крайне важно, ведь в таком юном возрасте выкидыш был бы с плачевными последствиями, — дополнил доктор, от чего все вопросительно уставились на того, округлив глаза.
— Д-доктор, в-вы о чем? — все будто занемели, поэтому первым из семейства спросить решился Джэхён.
— Так, а вы разве не знаете? — слегка удивился доктор. — Девочка беременна. Шесть недель.
Такого поворота, конечно же, не ожидал никто. Дженни и Сыльги от шока прикрыли рты ладошками, уставившись куда-то пустым взглядом. Госпожа Кан будто бы и не услышала эти слова, поэтому только бегала глазами по каждому члену семьи, пытаясь понять, не послышалось ли ей только что, а осознав, что это чистая правда, женщина тяжело задышала и взялась за сердце.
— Моя доченька…
— Мама, — Джэхён мигом пришел в себя и снова взял маму за руку, успокаивающе поглаживая по спине. Юнги всё ещё стоял поодаль, но на услышанное только хмыкнул и отвернулся, бубня себе под нос что-то вроде «ничего удивительного».
Квон Хёб стоял рядом с господином Каном и просто не знал, что и думать. Он вспомнил их первую и последнюю ночь ровно шесть недель назад и вновь успел в тысячный раз пожалеть о содеянном. Господин Кан шумно выдохнул и, поблагодарив доктора, поинтересовался напоследок, можно ли навестить дочь.
После ухода доктора мужчина повернулся к своей семье, и после длительной паузы, которую никто не пытался нарушить, посмотрел на Хёба и задал всего один вопрос, который его сейчас интересовал:
— Ребенок твой? — его голос даже не дрогнул. Сейчас он был серьезен как никогда. Но Хёб не колебался.
— Мой.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Я же просил тебя, — не выдержав, прошипел мужчина, подойдя к парню ближе. — Просил до совершеннолетия и свадьбы не касаться её даже.
— Извините… — тот только опустил голову низко-низко, не решаясь даже заглянуть в глаза разозленному тестю.
— Я тебя убью! — но вместо отца сорвался Джэхён. В этот раз он не стал больше терпеть мерзкого поведения этого парня по отношению к своей сестре. Он подлетел к Хёбу и ударил того по лицу так, что Квон упал на пол.
— Оппа, не нужно! — Сыльги подлетела и мигом схватила брата за плечи, не давая сделать повторного удара.
— Ты ей окончательно решил испортить жизнь, ублюдок?! — на психи, казалось, никто кроме Сыльги и взволнованной происходящим Дженни не реагировал. Юнги на этот цирк только усмехался, подмечая про себя, что у Джэхён-хёна неплохой удар. Отец просто стоял рядом и молчал, тоже не вмешиваясь в разборки, а госпоже было попросту всё равно, она думала только о том, как же тяжело её дочери сейчас.
Освободившись из хватки сестры, Джэхён поправил пиджак, прокашлялся и первым вошел в палату к Юджон. Остальные двинулись следом, кроме Юнги и Квона. Мин остался ждать в коридоре. Он присел на кушетку и взглянул на Хёба, что вытирал кровь с разбитой губы.
— Чего уставился? — грубо рыкнул тот, заметив на себе пристальный взгляд. Мин ухмыльнулся, но так ничего и не ответил.
Джэхён вошел первым, но заговорить с лежащей и убитой сестрой так и не решался. Девушка лежала на кровати, отвернувшись ото всех к окну.
— Юджон-ни, мама здесь, посмотри на меня, милая, — первой заговорила мать, но даже на её милую жалостливую речь девушка никак не реагировала. Даже на обращения отца и брата с сестрой она не отвечала, лишь повторяя одно и то же:
— Оставьте меня одну…
В конце концов, так и не дождавшись от девушки никакого ответа, родственники сдались и решили оставить младшую отдыхать до завтра, а после уже поговорить, когда она более-менее придет в себя. Ведь домой она сейчас точно ехать не собиралась.
Вся семья вышла из палаты, и только Дженни осталась. Она просто стояла у кровати и смотрела на этот свернувшийся комочек, завернутый в одеяло. В голове пронеслись отрывки самых ужасных воспоминаний, которые Ким, казалось, уже давно забыла, но которые всё ещё мелькали в её ночных кошмарах. Как она плачет, как она чувствует, что больше не хочет жить без своей мамы. Всё это ей так знакомо. И кровать, и свернувшееся тело. Она хочет отгородиться от всего этого.
— Юджон, это я, — тихо прошептала Дженни и присела на стул рядышком.
— Ты ещё тут каким боком? Думаешь, поможешь, сказав лишь, как тебе жаль? Ничего ты не понимаешь. Никто не понимает. Уходи уже!
— Просто скажи мне, — Дженни хотела коснуться плеч сестры, но в последний момент одернула руку, — это он сделал? Он причинил тебе боль? — минутная тишина, и Юджон лишь мотает головой в ответ, затем нерешительно поднимается и садится на кровать. Дженни подмечает, как бледно её лицо и губы. Какие усталые заплаканные глаза. И ей искренне жаль. Жаль, что такому ребенку как она приходится это всё переживать.
— Вся правда в том, — Юджон нервно улыбается, хихикает и смахивает слезы со щек. — Что это была… Это была ошибка, понимаешь? Эта ночь была ошибкой.
Дженни насторожилась и подобралась ближе, внимательно взглядывая на сестру.
— Ты можешь поделиться со мной. Обещаю, я сохраню в секрете.
Юджон перевела дух и попыталась успокоиться. Как бы ни было, но ей хочется выговориться. Ей станет легче, она сама это знала. Сделав небольшую паузу, она продумала всё в своей голове и начала рассказ.
Flachback
[Шесть недель назад]
У семьи Кан сегодня был праздник по случаю годовщины свадьбы госпожи и господина. Юджон знала, что это последний праздник, который родителям хотелось отмечать, ведь они давно ненавидят друг друга и она уже знает, как всё будет наигранно, поэтому она провела на вечере всего часок, а потом благополучно свалила домой, но даже и не заметила, как за ней следом в пустой дом приехал Квон.
— Айщ, отстань, я же тебе сказала, мне сейчас не до тебя! — отмахнувшись от пьяного жениха, раздраженная Кан поднялась к себе и, громко хлопнув дверями, пошла в душ.
Её бесил Квон Хёб, это правда, но ещё больше её бесил пьяный Квон Хёб. Тогда парень особенно не контролирует себя и каждый раз у него какие-то безумные заскоки.
Девушка вышла из душа и, обмотавшись в полотенце, вышла из ванной, а в комнате её уже ждал ухмылявшийся Хёб. С бутылкой виски в руках.
— Ты как всегда прелестная в этой… тряпке. Сними её, — пьяно вздохнув, попросил парень, оперевшись поясницей о бортик кровати.
Проклиная сегодняшний день, Кан про себя молилась, чтобы он уже наконец закончился и все исчезли, чтобы она могла просто спокойно лечь спать.
— Господи, ну за что мне всё это… — простонала та, а потом открыла глаза и испепеляюще уставилась на Хёба. — Вали уже с моей комнаты. Иди проспись, — девушка поплелась к своему шкафу, чтобы взять пижаму для сна и наконец переодеться во что-то более удобное, нежели тесное платье или полотенце. Но по пути туда парень схватил девушку за руку и толкнул на кровать, убирая из своих рук бутылку и нависая над девушкой сверху, страстно впиваясь в губы. Юджон вполне себе уже ожидала такого исхода, но не переставала сопротивляться. — Придурок! Козёл! Алкоголик! Убери от меня свои клешни! — вопила девушка, всячески брыкаясь на кровати и доставляя этим лежащему на ней Квону дискомфорт.