- Микио, - вместо оправданий буркнул маг, украдкой облегченно выдыхая. Уж иллюзионисту было глубоко наплевать на его небольшую зависимость.
А то, что его с поличным поймал именно Микио, Никериал не сомневался – несмотря на неприметную внешность одного из гостей, Ник слишком хорошо изучил изменчивую натуру мастера иллюзий, чтоб попадаться на его уловки.
- Запретный плод сладок, не так ли?
- Я могу хоть на своей свадьбе получить чуток удовольствия?
- Насколько мне известно, жених получает свою долю сладкого в конце славного вечера, - иллюзионист подмигнул, беря со стола кусочек сочной буженины той самой вилкой, коей недавно угрожал магу. – В покоях новобрачных.
- Я заедаю стресс, - криво улыбнулся Никериал, для вида цепляя на тарелку какой-то кусок мяса. Несмотря на то, что маг не ел с самого утра, аппетита совершенно не было. По крайней мере, на мясо.
- Король просто славный мальчик, неправда ли? - Микио взял пару виноградин, мигом отправив их к себе в рот. – Думает, что поставил на место зарвавшегося зятя, потопав ножками и пригрозив пальчиком, не ведая, что был одурачен и его новому зятю совершенно нет до него дела.
- Подслушивать не хорошо.
- О, прости, Ники. Дурная привычка.
Нику хотелось сказать Микио много, может даже взять за грудки, поговорить по душам, яростно сжимая в руках ткань его дорого камзола. Уж что-то, но похищение Ирен прямо перед брачной церемонией, ее замена на более «почтенную» кандидатуру, и тот переполох в конце нельзя было вот просто так спустить с рук, но близость столь желанного шоколада сбивала мага с нужного настроя, туманила разум. Если бы перед Ником сейчас стоял его злейший неприятель Стефан, предвещая мужчине о его скорой кончине, то он со слезами радости обнял бы бывшего советника короля, заранее прощая все его будущие грехи.
Он с трудом стряхнул наваждение и оглянулся на присутствующих в обеденном зале. Знакомых лиц, слава Пресветлой, видно не было – одни лишь высокопоставленные гости со стороны невесты. Филгус бы возмутился поведению брата – перед тобой ходит куча влиятельных людей, а ты вместо этого торчишь у сладкого! - но сейчас Нику на это было наплевать.
- Здесь не слишком хорошее место для разговора, – пробормотал маг, хватая иллюзиониста за рукав камзола. – Повсюду глаза и уши. Много глаз.
Микио нахмурился, не понимая.
- Я говорю, что мы сейчас возьмем это блюдо с конфетами, - Ник кивнул головой в сторону столь желанных шоколадных трюфелей, лежащих на позолоченном подносе пирамидкой, - и, пока нас не заметили, убегаем в укромное место на серьезный разговор.
Мастер иллюзий на несколько секунд пораженно замер, но вскоре пришел в себя, улыбнулся и рывком схватив блюдо, побежал прочь из обеденного зала. Главный зачинщик преступления, шипя на ходу: «Быстрее! Быстрее!» спешно двинулся следом.
Кража шоколадных конфет была выполнена столь профессионально и быстро, что ни один гость не заметил воров, а пустое место на столе вскоре заменили блюдом с другими конфетами.
Чердак, на который двинулись воры, оказался закрыт для посторонних и завален ненужным хламом, который образовался после успешного восстановления замка. Тут были и доски, и мешки со стружкой, и мебель, которую Ник убрал с глаз долой за ненадобностью, да так здесь и забыл. Картины, которые ему надарили сердобольные поклонники, он занавесил тряпками, сюда же отправились и книги, содержание которых у бедного мага вызывали неудержимое веселье своей глупостью и абсурдностью. Он не мог сжечь сии опусы в камине, но вот убрать с глаз долой на чердак мог вполне.
Целитель уселся на мешки возле чердачного окна и водрузил себе на колени долгожданное блюдо. Конфеты манили, но Ник, сглотнув слюну, повернулся к иллюзионисту, который растерянно оглядывался на хлам и не знал, что дальше делать.
- Садись. У меня к тебе есть серьезный разговор.
Микио явно это расстроило, но он послушно присел на коробку, поближе к выходу, чтобы если что иметь возможность быстро сбежать. Никериал был уверен, что хитрый мастер уже давно придумал себе кучу оправданий, которые можно было вполне перепутать с правдой.
- Зачем ты устроил этот балаган на церемонии? По мне не видно, но я очень зол, – маг покосился на манящие конфеты, чувствуя, как его решимость утопает в сладком аромате этих произведений искусства. – И перед тем как начать бить, готов выслушать твои оправдания.
Иллюзионист горько вздохнул.
- Я не хотел ничего дурного, просто боялся, что может произойти нечто плохое. Покушение, например. Убить жениха вовремя церемонии – это столь банально, но так по-своему восхитительно и мне казалось, что наш дорогой монарх мог бы пойти на столь… неразумные действия.
- И ты решил подменить собой невесту? – Ник неверяще покачал головой.
Схватив с блюда шоколадный трюфель, он, почти не жуя, проглотил его. По телу пробежала волна блаженства, заставив мага глупо улыбнуться. За первой конфетой последовала вторая, третья, четвертая… неладное Никериал заметил, когда взял в руки пятую конфету, точнее попытался взять, но не смог – пальцы мага задрожали, а перед глазами все поплыло. Целитель рывком поднялся на ноги, не заботясь, что столь желанное лакомство упало и раскатилось по пыльному полу, но ноги его подкосились. Он удержался за стену, чувствуя, как к голове поднимается гул, и все звуки превращаются в бессвязный шум.
Микио тряхнул его за плечи, что-то беспокойно спрашивая – Ник не понял что, ибо связать воедино мысли было неимоверно сложно, а перед глазами возникла чарующая фигура женщины. Она призывно звала мага, кокетливо дернула плечиком и попыталась поцеловать в губы. Никериал зажмурился до рези в глазах и помотал головой – образ Мариан не померк, а наоборот усилился, настойчиво касаясь его шеи, целуя ее, расстегивая камзол…
Целителя бросило в холод – его отравили любовным зельем!
Чтобы получить звание магистра целительства, всем целителям приходилось сдавать жестокий экзамен – магам давали быстродействующий смертельный яд и у тех оставались минуты, мгновения, чтобы определить отраву и успеть себя исцелить. Маги, задыхаясь, в кровавых слюнях и соплях, ползая и загибаясь на холодном полу, выхаркивая свои внутренности, пытались пройти экзамен. Конечно, видя, что целитель не справляется, экзамен приостанавливали и давали противоядие, но мало кто решался сдавать на магистра второй раз – испытать повторно тот ужас, свою беспомощность, когда спиной чувствовался холод врат мира мертвых.
Не миновала это участь и Ника. Конечно, он смог сдать экзамен с первой попытки, но сейчас его охватило сильное чувство дежавю: те же немеющие кончики пальцев, сладкий привкус на губах, сковавший сердце холод и странное ощущение легкости в голове, словно опьянение. В мыслях, словно мантрой звучало эхом ее имя, отдавалось сладким отзвуком, манило… Целитель обратился вовнутрь себя, отсекая все внешние звуки, развертывая перед внутренним взором свою энергетическую структуру тела и направляя на потемневшие участки целебную энергию, пытаясь обхитрить «любовный яд», найти его и уничтожить.
Минуло три удара сердца, прежде чем он закончил.
Открыв глаза, он наткнулся на обеспокоенный взгляд иллюзиониста, который, похоже, все это время пытался добиться от мага хоть что-то. Ник отмахнулся, и устало присел на мешки, стирая дрожащей рукой со лба холодный пот. Дыхание у мага сперло, тело ломило, и мысли текли вяло, неохотно.
- Ну она и гадина! – прошипел мужчина, отхаркивая вязкую слюну и заходясь в кашле. – Отравить решила! – Ник сипло добавил еще пару нецензурных слов, пообещав найти мегеру и скормить ей ее же конфеты.
Иллюзионист растерянно стоял, не зная, что делать – то ли бежать за помощью, то ли самому пытаться хоть как-то помочь.
- Ники, ты как? Что…
- Любовное зелье, вот что! – решил пояснить целитель, пытаясь нейтрализовать последние остатки магического воздействия. – Эта дрянь, Мариан, знает, что я не могу устоять перед шоколадом и решила напитать им конфеты, и я не сомневаюсь, что и другие сладости, которое будут действовать только на меня, – он с отвращением наступил на раскатившиеся по полу трюфели. – В прошлый раз у нее почти получилось меня зачаровать и мне с трудом удалось переместить воздействие зелья на шоколад, но сегодня…