Разумеется, в более продвинутых странах я бы запросто мог нарваться на лишение родительских прав из-за бесчеловечного обращения с ребёнком, но до сих пор продолжаю считать себя правым в данном случае, потому что ни один биологический вид не способен выжить в собственных отходах… Я бы ещё мог понять, если б пацан просто плевал на стены, но в построенном мною доме их покрывала известковая побелка, а по извести никакая слюна не поползёт. Позднее наскреблись деньги и на облицовку кафелем, но дети стали уже взрослыми…)
Чувствуешь себя как бы Всемогущим, воссоздавая мир полустолетней давности, подгоняя детали так и эдак, по своему усмотрению, и некому ткнуть носом, если заврёшься где-то. Однако обмануть можешь кого угодно кроме самого себя и должен признаться, что на расстоянии в пятьдесят лет не всё складывается совсем гладко. Например, я не слишком уверен, будто помянутая вскользь загородка для голубей на чердаке вообще как-либо связана с Капитаном Савкиным. Вполне даже возможно, что сооружение принадлежало Степану Зимину, отцу Лиды и Юры… Или там было две загородки?
Честно говоря, теперь я как-то уж и не уверен в присутствии голубей в одной или другой из загородок (но разве их две было?) в тот день, когда я отважился пуститься вверх по железной лестнице к чему-то неизведанному, неразличимому в смутно-тёмном квадрате распахнутого люка на чердак над моей головой. И очень даже может быть, что мне просто вспомнилась реплика из разговора родителей, что даже голуби Степана страдают от его запоев.
В целом, лишь одно остаётся вне всякого сомнения – восторженный трепет первооткрытия, когда, оставив внизу мою сестру, с её зловещими пророчествами про убиение меня отеческой рукой, а рядом с ней внимательный взгляд моего брата, неотступно следящий за каждым моим движением, и все они уменьшались вместе с плитками пола площадки при оглядке с каждой следующей перекладины на подъёме в новый таинственный мир, что вот-вот расстелется предо мной под сереющим брюхом шифера крыши… Через два дня Наташа прибежала в детскую комнату гордо объявить мне, что Сашка только что тоже залез на чердак.
С учётом этого всего, вполне возможно, что голубей в чердачной загородке уже не оставалось, но во Дворе они летали толпами…
Своим дизайном, Двора являл собою систематизированный шедевр беспримесной геометричности. Внутри огромного прямоугольника ограниченного шестью двухэтажными зданиями был вписан эллипс дороги рельефно отчёркнутой вдоль обеих обочин неглубокими дренажными кюветами, что ныряли под короткие, но мощные мостки – чётко напротив каждого их 14-ти подъездов в шести домах нашего квартала.
Пара узких бетонных дорожек, проложенных под прямым углом к продольной оси эллипса, рассекали его площадь натрое, а центральный прямоугольник образованный дорожками и кюветами вдоль обочины делился далее на три равных сегмента дополнительными двумя дорожками (но уже параллельными оси эллипса и друг другу), соединявшими пару упомянутых в самом начале. Точки пересечения четырёх дорожек становились четырьмя углами срединного сегмента, в которых пара дорожек упомянутая последней преломлялась в центробежные бетонные лучи пересекающие Двор диагонально, каждый по направлению к центральному входу соответствующего углового здания, а линии между исходными точками лучей являлись диаметрами бетонных дорожек-полуокружностей описанных вокруг двух беседок из деревянных брусьев, так что в целом планировка смахивала на модель Версаля, пусть и попроще, зато из бетона.
(…столь рафинированный Bau Stile в природе просто-напросто не существует. Нет в ней циркульных окружностей, ни абсолютно равнобедренных треугольников, ни квадратов без малейшего изъяна – где-нибудь, как-нибудь да и выткнется, неизбежно нарушая безукоризненную выверенность, неутаимое шило из котомки Матушки-Природы…)
Конечно, никаких вычурных фонтанов в нашем Дворе не имелось, как не было в нём ни кустика, ни дерева. Возможно, впоследствии там что-то и выросло, но в своей памяти не нахожу даже саженца, а только траву, расквадраченную в геометрические фигуры бетонными дорожками, ну и, конечно же, стаи голубей перелетавших из одного конца необъятного Двора в другой на призывное: «…гуль-гуль-гуль-гуль-гуль-гуль-гууль!»
Мне нравилось, когда эти—так похожие друг на друга, но чем-то обязательно разные—птицы слетаются окружить тебя и торопливо склевать хлеб раскрошенный на дорогу, где машины не показывались вовсе, ну разве что в полгода раз проедет грузовик с мебелью въезжающих или съезжающих жильцов или неторопливый самосвал с дровами для чугунных топок котлов нагрева воды в ванных комнатах квартир.