Такое про себя мне и во сне не снилось, общение с Двойкой открыло мне глаза и на такую мою грань.
Впрочем, суть моих моралей настолько проста, что Двойка их и сам нутром чует и поступает сообразно, вот только выразить не может, что все мы приходим в этот мир, когда уже всё занято – «местов нет!»; и тут возникает цель – урвать себе место под солнцем, а цель оправдывает средства…
Двойка с готовностью согласен согласиться, но сам-то я?
Живу ли я по этой проповеди? Блюду ли, следую ли ей?
( … а совсем не обязательно следовать собственным теориям.
Ницше, изобретатель сверхчеловека в образе «белокурой бестии», физически был жалким хлюпиком.
«Урви себе место под солнцем»,– поучаю я.
Всё так.
Но сам, пожалуй, предпочту искать другое солнце, чем лезть в их тесноту, грызню и давку …)
Ну, что – натешился самопсихоанализом? Все изнанки вывернуты?
Да не стесняйся ты – я тут один, Двойке не до меня, всё так же накручивает телефонный диск, заглядывая в блокнотик.
Ну, всё, что ли? Ублажение желудка, поманка подержаными шлюхами, да тщеславное самощекотание об свой интеллектуальный бисер?
Поэтому я с ним?
Что ж, и поэтому тоже.
А ещё, пожалуй, от ощущения свободы, когда вырываюсь к нему из рутины своего упорядоченного, утрамбованного, отшлифованного жизненного цикла с баней по четвергам, стиркой по понедельникам, глажкой по вторникам, с пляжем или читалкой по выходным и всегда с ощущением какой-то нехватки и пустоты, и всегда начеку…
Понятно, ещё и свободолюбием блеснул. Ай, молодец! Ну, теперь-то – всё?
Конечно, всё, разве мало такого для дружбы?
По диалектике – мало. Нужна ещё доля ненависти.
А за что мне его ненавидеть? Поит, кормит, даёт возможность вырваться.
Плюс возможность поупражняться в мазохизме. Что есть блаженство если не сладкая боль ?
( … спал он с ней или нет?
Всё во мне стискивается и мучительно-сладко ноет: не может быть… а если?..
Снова боль и тягучее тёплое растекание: нет, нет …)
В один из моих приездов к Двойке в село, поздней ветреной ночью мы сидели в автобусной ожидаловке на пустой раздольной площади.
Побелку стен и все лавки избороздили клейма разных «Deep Purple», ДИНАМО, Блицов, Светок, Вохов и множества дат.
Двойка вдруг свёл разговор на Иру.
– Она говорила, что лучше, чем с тобой ей ни с кем не было.
Он словно скальп с меня содрал этим комплиментом.
Такое не говорится за столиком в кафешке. Для этого надо лежать в одной постели после акта.
Рассчитывала, что когда-нибудь Двойка донесёт до меня эти слова и я дорисую остальное?
Или просто из кошачьей женской склонности царапнуть ёбаря?
То-то он враз потянулся за «Беломором»…
Зря комплексуешь, Двойка, сексуальным гигантом я никогда не был.
Он вдруг почувствовал, что ляпнул лишнее и, чтоб замылить, начал что есть мочи уверять, что у него с ней в жизни ничего, никогда…
Как будто я его спрашивал.
( … если слишком долго косить под простачка, то временами таким и становишься …)
– Ты её когда-нибудь бил?– спросил он чуть погодя.
М-да, и про ту пощёчину рассказала.
– Ударил один раз, при заключительном свидании,– отчитался я,– но совсем слегка; исключительно для соблюдения протокола.
Двойка хохотнул своим фирменным смешком.
На следующее утро мы пошли искупаться в «кóпанке».
Мне не захотелось лезть в воду. Я обошёл пруд кругом и лёг на берегу.
Двойка проплыл из конца в конец.
В его глазах плавилось довольное голубое мерцание, когда, поправляя истекающие водой плавки, он вышел на берег рядом со мной.
«С таким же взглядом он слезал с неё,»– подумал я. Эта мысль принесла боль.
Слабее, чем я ожидал. Сильнее, чем хотелось бы.
Она сама подошла на пляже и начала разговор о «Morning Star», что лежала на песке рядом с розовым одеяльцем, на котором я сидел.
Это я на самом деле читаю, или это такая приманка для девушек? Вот тут про что написано?
Мне пришлось рассказать, что там про 19-летнего юношу, члена семьи контрабандистов.
Они регулярно летали из Пакистана в Англию, заглотавши по куче целлофановых пакетиков с наркотой.
Желудок – идеальный тайничок, ни одна собака в аэропорту не унюхает.
По прибытии на явочную квартиру в Лондоне, вся семья проходила промывание желудка и – пожалста! – очередная партия доставлена.
Прокол случился во время полёта, когда у юноши в желудке лопнул один из пакетиков.
Туда упаковывалось куда больше, чем на одну дозу и парня потащило так, что из аэропорта его отвезли прямиком в госпиталь.
Наркотики ему из желудка вымыли и жизнь спасли.
Вот только семейный бизнес накрылся.
Грустная, вобщем, история.
Она посочувствовала и сообщила, что тоже работает медсестрой.
Хорошая профессия для девушки лет тридцати. Лицом не киноактриса, а остальное всё на месте.
Купальник не даст соврать.
Закончив осмотр, мне пришлось подтянуть свои колени к подбородку, чтоб и дальше сидеть культурно.
А дальше всё пошло как в сказке, она сказала мне свой адрес На Семи Ветрах и мы условились, что во вторник я посещу её с визитом дружбы и взаимопонимания.
Она ушла по пляжному песку, а мне пришлось растянуться на животе, чтоб не бросаться в глаза пляжникам своими вздыбленными плавками по случаю многообещающего вторника.
Он наконец пришёл и после работы я поехал с привокзальной площади на Мир, в магазин «Цветы».
Ничего путного там не оказалось. Пришлось купить какую-то помесь между ромашками и подсолнечником.
До условного часа оставалось ещё немало времени и я пошёл пешком обратно на Вокзал, чтобы по Клубной выйти к Семи Ветрам.
На Зеленчаке водитель автокрана из нашего СМП, Владимир Гавкалов, который лицом схож с Игорем, братом Иры, рысцой пересёк мне дорогу.
– Серёга!– крикнул он на бегу.– Ты перепутал – баня в другой стороне.
Букет мне и самому не слишком нравился, но я продолжил нести его.
До Семи Ветров я всё равно дошёл на полчаса раньше срока и решил исполнить давно данное себе обещание – что когда-нибудь посещу ту семейку берёз посреди строительных угодий.
По тропке среди жёстких трав я подошёл к их белоствольной группке.
Вот же суки!
Жильцы с ближайшей улицы устроили под деревьями свалку бытового мусора.
Солнце стиснутое облаками зашло без заката. В расстроенных чувствах я понёс свой дурацкий букет по адресу.
– О!– сказала она.– С цветами!
Зря, что не с водкой, сразу подумалось мне.
Мы о чём-то говорили на кухне однокомнатной квартиры на первом этаже.
За чаепитием случилось происшествие – банка с клубничным вареньем выскользнула у неё из рук и хлопнулась на пол.
Пришлось долго собирать широкую липкую лужу и замывать пол.
Часов в одиннадцать она начала отправлять меня восвояси. Мне пришлось гнать дуру, что там уже всё заперто и бегают цепные псы соседки.
Она, типа, сжалилась и уступила мне половину широкой кровати, но только, чтоб не лез.
Когда она потушила свет и тоже легла, я попытался продолжить отношения самым естественным образом, но встретил упорное сопротивление.
Вот те на! Приглашала показать свою девочкóвость?
Я прекратил попытки и мне стало всё равно, как с бандеролью на полках этажерки.