– Какой еще в школе может быть рокер… и хиппи.
И замолкла. Обычно матери ведут себя более сговорчиво.
Я улыбнулась во всю мощь своих шестидесяти четырех зубов. Завуч осмотрела нас сверху донизу и пустила ядовитый газ:
– Вообще-то я бы на вашем месте посмотрела на его успеваемость.
Сандро побледнел и сник. То есть если бы он учился прилежно, ему бы разрешили ходить лохматым? Или наоборот – когда его постригут, он начнет учиться как подорванный?
Вечная дилемма – быть на стороне детей или социума!
– Я не хочу стричься, – угрюмо повторяет Сандро. – Каждый раз ты меня обманываешь, что будет круто, а потом в зеркале – мексиканская звезда! Я же рокер!
Свободу самовыражения рокера я отстаивала до тех пор, пока в одно превосходное утро расческа не сломала себе зубы в его буйных кудрях.
– А причесываться рокеру тоже западло?! Все, будем приводить вас в порядок, – решила я и отвела его к парикмахеру Лене, заодно прихватив под горячую руку и Мишку.
Он потянул за собой Марину, и в салон ввалилась нервная толпа.
Сандро сел в кресло мрачный, как граф Дракула, и не проронил ни слова.
– Пусть его Гарик пострижет, – испугалась Лена и пошла работать с Мишкой.
Зря она это сделала.
Мишку обслуживали восемь человек, сменяя друг друга и в перерывах убегая пить холодное пиво. Мальчик строил мученические рожи, как будто его не стригут, а эпилируют. Бедная Лена чуть не откромсала себе пальцы. Под конец мальчик-подмастерье держал Мишкину драгоценную голову на весу, Марина на все лады расписывала, какой он стал красавчик, я нервно прихлебывала третью чашку кофе, Сандрик тыкал брату под нос каталог с чужими крашеными патлами, а Лена, чертыхаясь, пыталась ровно выстричь затылок.
Мишка посмотрел на себя в зеркало, потер нос через накидку и стал похож на детеныша йети.
– Мине падходит, – надменно выдал он вердикт, и все рухнули.
В награду за проявленные смекалку и героизм все служащие салона красоты получили по мороженому.
Пост-фактум.
Уютный вечер. Мишка играет с соседской девчонкой, СанСан готовит уроки, я ковыряюсь на кухне. Саныча именно во время изучения математики осеняют интересные идеи, которые требуют незамедлительного разъяснения.
– Мам!
– Что?
– Что такое «бакенбарды»?
(Пауза.)
– Откуда ты их сейчас вспомнил?
– Ну мам…
– Спанч Боба смотрел? Сиди решай!
– Ну, скажи!
– Это такие… усы, что ли… продолжение волос по бокам лица.
(Полное непонимание на лице.)
– А зачем они?
– Ну сейчас уже низачем, но вообще для красоты.
Сандро, презрительно сморщив нос:
– Вот эти котлеты по бокам лица – это красиво?
Я, утомленно:
– Ну, не всегда красиво, а когда модно, красиво. Хватит дурака валять, смотри в тетрадь!!
(Пауза.)
– Мам, а что такое «модно»?
Я, увлеченно:
– Ну, мода – это что круто в данный момент времени. Вот раньше женщины ходили в огромных платьях, под ними сто юбок крахмальных – красота! А сейчас уже так не походишь: неудобно…
Сандро, почесав ручкой лоб в раздумье:
– Мам! А как понять, что сейчас модно?
Я, неуверенно:
– Ну, я не знаю… вот что все носят, то и модно… но это скучно… можно на канале моды посмотреть… журналы есть специальные… (Спохватившись.) А тебе только модные журналы не хватало рассматривать!!! Нашелся модник, от горшка два вершка, а туда же!
Сандро, подумав:
– Если бы ты разбиралась в моде, поняла бы, что ТАКАЯ стрижка, как у меня, – это не модно! (С достоинством утыкается в математику.)
– Они отрастают, – легкомысленно утешила я рокера и быстро слиняла в ванную.
По прошествии некоторого времени Мишке перестала нравиться его стрижка, и каждое утро он сам укладывает волосы.
И попробуй только вмешаться!
Он выставляет всех из ванной, мухлюет там двадцать минут и потом лучезарно выходит на подиум.
– Посмотри на меня, – слышу я из-за спины.
Оборачиваюсь.
Мишка сияет, как медный таз.
Его мокрая голова причесана, как у полового в русском трактире, – на прямой пробор – а ко лбу приклеена ровная прядочка.
– Правда, красиво? – требовательно дышит мне в лицо красавчик, и у меня нет другого выхода, кроме как немедленно согласиться.
Генетика
Когда мы только поженились, а я ждала первенца, в нашей маленькой комнатке места хватало лишь для двух кроватей и одного плаката на стене. Брук Шилдс, подаренная мне на каком-то студенческом фестивале, разместилась напротив спального места, утешая глаз неземной красотой.
– Слушай, она все время на меня смотрит, – пожаловался молодожен, пробираясь к выходу. – У тебя что, больше никого нет?