Злость овладела мною. Когда же, черт возьми, все это закончится? Когда вся эта боль и все трудности в моей жизни прекратятся? Это вообще возможно остановить? Я так чертовски устала быть одинокой, быть сломленной, разбитой. Я так чертовски устала смотреть, как все вокруг меня были счастливыми, любимыми, желанными и частью чего-то. Но что действительно заставляло кипеть мою кровь, это то, что ничто в моей жалкой жизни, через что мне пришлось пройти, а этого было не мало, не шло ни в какое сравнения, с трудностями в жизни Реджины.
Это… это было неправильно. Это было несправедливо. Реджину всегда считали воплощением зла, ужасной эгоисткой – но была ли она такой на самом деле? Да, она делала поистине ужасные вещи. Да, она принесла много страданий, и даже смертей, и ничто не сможет возместить эти потери для родных. Но кто-нибудь когда-нибудь удосужился ей помочь? Нет. Сколько гребаных раз она могла бы быть уже спасена, и все это зло было предотвращено? Было так много возможностей, так много людей, которые могли бы ей помочь, если бы просто захотели, если бы просто подумали, в чем она нуждается, выслушали ее. Если бы кто-то только… только заботился о ней.
И большинство этих людей не понимали, что вся история жизни Реджины была о любви, а не о ненависти или зле. Все, что она когда-либо делала, будь то добро или зло, было от всеобъемлющей любви, от потери любви, из-за траура по любви, месть за любовь. Все ее страдания, боль, желания, потребности, отчаяние, гнев, месть и даже насилие – из-за любви. Любовь была всем, о чем она всегда мечтала, но в чем ей всегда было отказано. И я должна была вернуть ей это.
Я должна была подарить ей ту любовь, которая облегчила бы ее страдания и исцелила ее душу. Ее и меня. Мы должны были быть вместе…все не должно было закончиться так. Черт возьми!
Ярость разлилась по моим венам. Слова Голда что-то сломали внутри меня, что-то совершенно, глубоко и полностью изменили.
«Видите ли, Мисс Свон, когда два человека разделяют Истинную Любовь, их души становятся связанными друг с другом. Они имеют уникальную связь между собой, притяжение, и когда один погибает, а второй живет, душа покойного не может двигаться дальше, пока к ней не присоединится вторая душа. Однако, ваша ситуация единственная в своем роде», - сказал мужчина.
«Единственная в своем роде?», - переспросила я.
«Ну, обычно, душа умершего остается в призрачном состоянии, в Чистилище, как вы называете это здесь, в ожидании второй души. И потом они вместе уже переходят в другой мир. Присутствие призрачной души иногда можно почувствовать, но никто и никогда не вступал с ними в контакт. Но душе Реджины удалось стать призрачной и, более того, вступить с вами в контакт. Это казалось бы совершенно невозможным, но все же мы здесь. Я могу только предполагать, что это результат вашей Истинной Любви, которая является самым мощным волшебством в мире, известным человеку».
Сердце от этих слов пустилось в галоп. В каждой клеточке моего тела поселилась надежда. Я, запинаясь, прошептала:
«Так… так я могу…вполне возможно, что я могу вернуть ее?»
Голд нахмурился.
«Боюсь, что нет, Мисс Свон. Смерть есть смерть. Пути назад нет, дорогуша. Это невозможно».
«Но вы только что сказали, что и Реджины здесь быть не должно, что это невозможно. Но тем ни менее она здесь. Так откуда вы знаете, что для меня невозможно вернуть ее?» - крикнула я ему, сердце, казалось, сейчас выскочит из груди, мысли так быстро проносились в моей голове, что я едва за ними успевала.
«Никто раньше никогда не возвращался, Мисс Свон», - серьезно произнес Голд. – «По крайне мере в том виде, какими были. Реджина могла бы вам рассказать о возрождении ее первой любви. Те немногие, которым удалось вернуться в свои тела, они уже не были собой. Они были монстрами. А у вас даже нет ее тела, только пепел, и вы хотите, что бы это произошло… это невозможно. Реджина ушла и больше никогда уже не вернется».
«Нет, вы ошибаетесь», - в гневе выкрикнула я. – «Вы же сами говорили, что я буквально сделана из самого сильного волшебства, известного человечеству. Я могу ее вернуть. Правда, пока не знаю как. Не имею ни малейшего представления, но я не сдамся. Если кто и может это сделать, то только я. И это же Реджина. Я верну ее. И не остановлюсь, не перестану пытаться, пока не сделаю этого».
Долгое, тяжелое молчание сгущалось вокруг нас. Мы сверлили друг друга взглядами, и после нескольких напряженных минут, Голд развернулся и направился в сторону двери. Перед самой дверью, он повернулся ко мне и тихо прошипел:
«И вы, безусловно, потерпите неудачу».
После этого дверь за ним тихо закрылась.
***
Несколько дней спустя Вейл, наконец, выписал меня из больницы, прописав несколько дней постельного режима и таблетки для сердца. В первую очередь я отправилась в особняк. Все эти дни я ни с кем не обсуждала то, о чем мы разговаривали тогда с Мистером Голдом, и то, что я могу видеть Реджину, общаться с ней. Я хотела поделиться этой информацией только с одним человеком. Мне нужно как можно быстрее увидеть Реджину. Я нуждаюсь в ней. Она была моим сердцем, телом, душой. Она была мне нужна.
Я никогда прежде не замечала, как меня к ней тянуло. А сейчас это казалось таким очевидным. Вся напряженность между нами, постоянство, с которым мы снова и снова сталкивались друг с другом – каждый раз в такие моменты мое сердцебиение учащалось только от того, что она просто была рядом. Господи, все стало так предельно ясно. Как, черт возьми, я не видела этого раньше? Хотя, мне кажется, я просто сама не хотела этого видеть. Мы обе так погрязли во всем дерьме вокруг, что даже не понимали, что происходит между нами.
Дэвид, Снежка, Генри и я зашли в особняк. Генри, играя роль врача, сразу отправил меня спать. Я посмеялась и попыталась заверить его, что со мной все хорошо, но он был непреклонен. Снежка согласилась с парнем и повела меня в сторону лестницы. Они все клятвенно заверяли меня, что хотят пойти к Бабушке или что у них есть срочные дела, так что я могу спокойно отдохнуть пару часиков. Конечно, мое активное сопротивление было наигранным, ведь на самом деле я не могла дождаться, пока они уйдут, оставив меня саму в комнате Реджины.
Прежде чем подняться наверх, я обняла каждого из них. Казалось, уровень адреналина зашкаливал в моей крови от одной только мысли, что совсем скоро я снова увижу Реджину. Остановившись перед дверью спальни Реджины, и уже моей, я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и уверенно вошла в комнату. На этот раз мне даже не пришлось осматриваться. Реджина сидела прямо на кровати, опершись об ее спинку. Казалось, она внимательно изучала взглядом свои руки, которые лежали на коленях. Я заметила, что ее щеки были мокрыми от слез, и это заставило мое сердце болезненно сжаться. Когда дверь захлопнулась за мной, ее голова резко поднялась вверх, громкий всхлип облегчения вырвался из нее, великолепные карие глаза с благоговением смотрели на меня.
«Эмма…», - восхищенно прошептала она, рот был слегка приоткрыт, свежие слезы медленно стекли по щекам.
Она выглядела захватывающе: густые роскошные волосы, идеальное тело в той же одежде, в какой она была в свой последний день, полные мягкие губы, бездонные теплые глаза – в ней все было совершенным, как всегда. Она была прекрасна.
«Реджина», - благоговейно прошептала я в ответ. Мы пожирали взглядом друг друга.
«Ты жива», - тихо сказала она и попыталась подняться с кровати, но я жестом остановила ее.
«Не вставай, останься там».
Она изумленно подняла брови, посмотрела в задумчивости на меня, но осталась на месте. Я не спеша пересекла комнату, все же мое тело было еще слабым после приступа и силы нужно было беречь. Каждое движение мне давалось нелегко, как будто я все делала в огромной миске с желе. Это выматывало, и было неприятно.
Встретившись с Реджиной взглядом, я медленно села на кровать лицом к ней. Наши руки бессознательно двинулись на встречу друг другу, хотя мы знали, что не сможем прикоснуться. Это было инстинктом. Но в данный момент это простое движение было таким важным для меня, и так сильно заставило пожалеть, что я была так слепа раньше.