«Эмма, ты в порядке?» - спросил Генри. В его голосе слышалась искренняя забота.
Я прижала дрожащую руку к груди и нервно сглотнула, прежде чем посмотрела на него сверху вниз и ответила:
«Да-да, Генри. Я в порядке. Просто забыла, где мы».
Не могла же я рассказать ему настоящую причину своей паники, причину своей душевной боли. Мне оставалось держать это в тайне и надеяться, что внешне мое состояние было не очень заметно.
«Ох…» - печально сказал Генри, оглядывая комнату вокруг себя. Мы молча стояли несколько минут, вдыхая одиночество, которое так явственно витало в воздухе. Тоска тяжелым грузом заполнила все помещение. Обняв сына за плечи, я подтолкнула его к двери.
Взглянув на часы, я с удивлением обнаружила, что уже вечер. Мы проспали с Генри несколько часов. Должно быть, Генри был голоден, ведь он не ел нормально в течение последних нескольких дней, и я действительно начинала беспокоиться за него, хотя и понимала, что такие вещи как сон и питание кажутся совершенно не важными, когда вы скорбите по кому-то, когда чувствуете, что жизнь просто разваливается. Мне оставалось только надеяться, что со временем его боль притупится.
«Давай, малыш», - тихо сказала я, закрывая дверь за собой и пытаясь стереть образ Реджины, все еще стоящей у меня перед глазами. – «Давай прокатимся к нашей бабушке за едой».
«К тому же, мне нужно забрать свои вещи, раз уж мы решили остаться в этом доме», - добавила я, тяжело вздохнув.
Он кивнул и, ничего не говоря, просто вложил свою маленькую ручку в мою ладонь, позволяя себя провести через весь особняк, по тропинке к дороге, где стояла наша машина.
Я кинула последний взгляд на особняк позади нас, на окна спальни Реджины и мое сердце пропустило удар, дыхание на мгновение сбилось. Одинокая слеза скатилась по щеке, но я быстро смахнула ее, пока ее не заметил мой сын. Я села в машину с чувством, что только что распрощалась со своей мечтой, которая была так чертовски реальна еще пару часов назад.
Выдержав мучительно тихий ужин со Снежкой и Дэвидом, я попросила Дэвида сходить с Генри прогуляться в конюшню. Мне нужно было время, чтобы собрать свои вещи. К тому же, мне требовалось немного времени, чтобы привести свои мысли хоть в какое-то подобие порядка.
Я была удивлена, как легко мои родители восприняли новость о переезде. Ни один из них даже не попытался оспорить наше с Генри решение. Несколько слезинок упали с глаз Снежки, но она ничего не сказала. Хотя я видела, что какая-то часть ее тоже умерла вместе с Реджиной. У них были так тесно связанные друг с другом судьбы, что я могла только догадываться, каково это должно было быть для нее внезапно потерять часть истории своей жизни. Я думаю, Снежка в какой-то мере всегда любила Реджину. И это было взаимным. Сейчас мне казалось совершенно глупым, неправильным и нелепым то, что ни одна из них не смогла откинуть в сторону десятилетия вражды и просто признать это. А теперь уже никогда не смогут.
Я ожидала, что Снежка будет ходить за мной по квартире, помогать собирать мои и Генри вещи. Но она просто прошла к себе в комнату, так ничего и не сказав. Мне оставалось молча начать собираться. Погрузив все в машину, я направилась к особняку Реджины. Господи, это молчание, оно уже сводило меня с ума.
Когда я вошла в особняк, дом встретил меня гробовой тишиной и мрачной атмосферой, моментально передавшейся мне. Отнеся вещи Генри в его комнату, я вернулась за своими коробками. Надо было отнести их в одну из гостевых спален. Но я застыла в нерешительности посреди коридора, держа вещи в руках. С одной стороны, было неправильным так нагло переезжать в комнату Реджины, но с другой стороны, мне так отчаянно хотелось быть именно там, засыпать в ее комнате каждую ночь и просыпаться там каждое утро. Я пыталась убедить себя, что это не правильно. Но сердце упрямо кричало, что я не могу быть нигде больше. Так я и стояла перед открытой дверью в ее комнату, пытаясь хоть на что-то уже решиться.
Тяжело вздохнув, я все же сделала шаг вперед. Поставив коробки в угол комнаты возле шкафа Реджины, я осмотрела комнату, гадая, какого черта я здесь забыла и что мне делать дальше. Что мне делать с вещами Реджины? Избавиться от них? Сердце в груди заныло от таких мыслей. Ни за что на свете я не избавлюсь от ее вещей. Я так нуждалась в ее одежде, ее косметике, ее духах и в этом чертовом ее шампуне. Это были маленькие кусочки Реджины, те мелочи, которые я не могла заставить себя забыть.
«Ты вернулась»
Я резко обернулась, сердце бешено заколотилось в груди, глаза чуть не выпрыгнули из орбит, когда я увидела Реджину, стоящую посреди комнаты. Она была такой красивой, великолепной, настоящей. И ее глаза, такие печальные, но с огоньком надежды глубоко внутри. У меня перехватило дыхание. Это было реальностью. Господи, это все было реальностью. И прежде, чем я смогла открыть рот, чтобы что-то сказать, перед глазами все поплыло, в голове затуманилось, и вдруг все погрузилось в темноту.
Комментарий к Глава 3: Сон или реальность
Автору всегда интересны эмоции читателей после прочтения)
========== Глава 4: Несказанные слова ==========
Я очнулась от звука собственного телефона. Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем я вытащила телефон из кармана джинсов. Не открывая глаз, я поднесла аппарат к уху:
«Да», - невнятно пробормотала я, все еще не до конца придя в себя. Что-то пушистое и сухое так и норовило залезть ко мне в рот, а голова раскалывалась от адской боли.
«Эмма? Это Дэвид», - услышала я папин голос. Даже через телефон было слышно, что он взволнован. Мои глаза моментально открылись, и я заставила себя сесть.
«Что случилось?» - спросила я. Паника уже назревала внутри меня. – «Что-нибудь с Генри? С ним все хорошо?»
«Успокойся, Эмма», - мягко сказал Дэвид. – «С Генри все хорошо. Мы все еще на конюшне. Думаю, мы тут еще немного задержимся, а потом пойдем в кафе «У бабушки» и выпьем какао».
Я медленно вздохнула, заставляя сердце сбросить темп. Не привыкла паниковать. Тем более вот так, с полуоборота. Но с тех пор, как Реджина…
«Ладно, хорошо», - ответила я, в ожидании, что Дэвид скажет что-то еще, но он молчал. Даже через телефонный разговор, а точнее молчание, я чувствовала, как он напряжен, практически читала его мысли.
«Что случилось?», - не выдержав, спросила я. Прекрасный явно не мог на что-то решиться. Клянусь, иногда мне казалось, что это я родитель Снежки и Дэвида, а не наоборот.
«Понимаешь… просто твоя мать», - неуверенно начал он, и тут я догадалась, что, скорее всего, где-то рядом стоит Генри, и Дэвиду совсем не хотелось расстраивать мальчика еще какими-то семейными проблемами. От этого я опять начала нервничать. Черт возьми, я всего лишь хочу немного спокойствия! Воображение услужливо начало рисовать ужасные картины несчастий, катастроф и…смерти.
«Она в порядке?» - опять пришлось вытаскивать каждое слово из него, словно клещами. Я старалась скрыть дрожь в голосе. Ненавижу, когда он звучит так слабо, так напугано.
«Да… хотя, я не уверен», - ответил Дэвид. – «Я позвонил ей предупредить, что задержусь на конюшне подольше, а она просто…просто казалась такой отстраненной, далекой. Она так отдалилась от меня, с тех пор как Реджина… я никогда не понимал их отношения и даже не знаю, как ей помочь»
Я тяжело вздохнула, сочувствуя своему отцу. Мне тоже показалось необычным поведение Снежки в последнее время. Но я надеялась, что она делилась своими чувствами хотя бы с Дэвидом. Наверное, я взяла от мамы намного больше, чем думала, потому что, как оказалось, свои самые тяжелые переживания она прятала в себе, где-то очень глубоко внутри. Осознав это, я поняла, что, скорее всего, ей просто нужно немного времени, чтобы разобраться в себе. Но Дэвид не отступит, пока я хотя бы не попытаюсь поговорить с женщиной. Так что вслух я произнесла: