Снежка негромко рассмеялась. Это привлекло мое внимание, и я проследила за взглядом матери. Она смотрела на Реджину. Щеки Реджины были алыми. Не удержавшись, я тоже рассмеялась.
«Мне кажется, что они были не такими уж и «прекрасными»?» - ухмыляясь, спросила Снежка.
«Не совсем», - пробормотала Реджина.
«Почему?» - спросил Генри, он с любопытством смотрел то на меня, то на Реджину.
Я пожала плечами и задумалась, как бы объяснить это Генри. Мальчик не знал, как мы на самом деле ненавидели с Реджиной друг друга в первые месяцы нашего знакомства. Не зачем сейчас было травмировать психику сына.
«Понимаешь, малыш», - вздохнув, начала я. – «Это было похоже на то, когда ты впервые привез меня в Сторибрук. Твоя мама и я, мы не очень хорошо ладили, помнишь? Мы не могли ничего вспомнить, что произошло после того, как Проклятье было снято. Так что мы будто попали в период до разрушения Проклятья. Мы тогда не очень сильно любили друг друга».
«Ох», - рассмеялся Генри. – «Значит, вы были жестоки друг к другу?»
Я была удивлена тем, как спокойно он это воспринял. Мне казалось, мальчик будет расстроен, что мы снова ругались с его мамой. Но потом я взглянула на нас со стороны: мы с Реджиной уже минут тридцать не отходили друг от друга, постоянно мимолетно прикасались, не в силах отвести влюбленных взглядов - а наши родственники очень любопытные и внимательные, точно уже обо всем догадались. Это даже к лучшему. Все явно спокойно восприняли новость, что теперь мы с Реджиной точно вместе. Даже Реджина выглядела спокойной. Хотя я знала, что ей все равно немного неловко, но это пройдет со временем.
«Эх», - сказала я, игриво взъерошивая волосы сына. – «Ничего необычного или экстраординарного. Просто я как обычно раздражала Реджину, а она – меня, подкалывая друг друга при первой удобной возможности».
Затем я поджала губы и подняла одну бровь, стараясь скопировать выражение лица Реджина, когда она была чем-то недовольна. Уперев руки в бока, я с выражением сказала:
«Ну, вы знаете ее фирменное: «Шериф Свон, вы опять опоздали с отчетом!», «Шериф Свон, Генри – мой сын, вам не мешало бы помнить это!», «Шериф Свон, вам платят не за то, чтобы вы целый день играли в баскетбол в своем офисе!», «Шериф Свон, может вас и не учили правилам этикета в тюрьме, но в цивилизованном обществе считается грубым ломиться прямо в дверь, когда рядом есть дверной звонок!», «Шериф Свон, я не уверена, что вы…».
«Ладно, достаточно, дорогая», - прервала меня Реджина. Все заливались громким смехом, кроме Голда, конечно. Уверена, этот парень никогда не смеялся по-настоящему. Он больше любит многозначительно хмыкать и хитро улыбаться. Наверное, это в крови у всех злодеев. Потому что Реджина тоже любит хмыкать. Но черт она делает это так сексуально, что меня бросает в жар. А вот Голд… эм…явно не так.
«Я думаю, мы все поняли», - сказала она, погладив меня по спине немного сильнее, чем до этого. Это вызвало у меня улыбку. Резко обернувшись, я мягко схватила ее за руку и, не заботясь, что на нас смотрят, оставила несколько поцелуев у нее на щеках.
Я никогда не была тем человеком, который легко мог показать свою привязанность на людях или даже что-то большее, но сейчас мне было уже все равно. Я не могла больше ждать. Я потеряла любовь всей своей жизни, потом почти потеряла свою жизнь, пытаясь вернуть ее, и, в конце концов, у меня все получилось. Я ее вернула. У меня был невероятный второй шанс, и я не собиралась его упускать. Я не собиралась скрывать свои чувства или стесняться их. Я буду целовать ее, если захочу, буду обнимать ее, если захочу, и мне все равно, если на нас кто-то будет в этот момент смотреть. Я хочу показывать Реджине, как сильно люблю ее. То, что мы пережили, очень сильно повлияло на меня, изменило мое отношение ко многим вещам. Я впервые в жизни испытывала такие сильные эмоции и чувства. Я четко усвоила для себя одну важную истину: я сделаю все ради своей семьи, буду заботиться о ней, несмотря ни на что, и к черту все остальное, потому что хэппи энды случаются только тогда, когда ты за них борешься.
«Я люблю тебя», - прошептала я Реджине, обнимая ее. Мои губы слегка дотронулись до ее уха, и я мгновенно почувствовала, как ее тело дернулось в моих объятиях. Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не натворить глупостей прямо здесь и сейчас. Господи, я так давно мечтала об этой женщине, что была готова взорваться от желания. И эти легкие поцелуи только распаляли огонь внутри меня, заставляя желать гораздо большего.
Реджина обняла меня и притянула к себе так, что я чувствовала, как рывками поднималась ее грудь. Казалось, женщина едва сдерживает рыдания. Так оно и было. Это был волнительный момент. Реджина, наконец, вернулась из мертвых. Она, наконец, получила свой счастливый конец, и тот факт, что он был связан со мной, заставлял мое сердце сжиматься. Она прижалась губами к моей шее и прошептала:
«Я так сильно люблю тебя, Эмма».
«Эй, вы двое», - сказал Дэвид, откашлявшись. Я вынырнула из объятий Реджины и повернулась к родителям. Улыбка на губах моей матери ясно говорила о том, что женщина точно знает, что такое настоящая любовь и счастливые концы. Слезы блестели в ее глазах. Снежка с мечтательным выражением на лице положила голову на плечо мужа. От такого приторно очаровательного, отчего немного тошнотворного зрелища, я невольно закатила глаза. Дэвид усмехнулся, обнимая жену за талию, и спросил:
«Так что, Реджина, теперь ты снова… э-э… жива. И что ты хочешь сделать в первую очередь?»
Я обернулась и посмотрела на Реджину. Изогнув бровь, я повторила вопрос отца, невольно понизив голос на октаву ниже:
«Да, Реджина, что ты хочешь сделать в первую очередь?» - мою улыбку в этот момент нельзя было назвать доброй или невинной.
Она закатила глаза и, наклонившись к моему лицу, четко, выделяя каждый звук своими красивыми пухлыми губами, проговорила:
«Я голодна».
«Я тоже!» - вмешался, чуть ли не крича, Генри.
«Я чувствую, что не ела…», - Реджина положила руки Генри на плечи и притянула к себе, не сводя с меня голодного взгляда.
«Семь месяцев?» - невинно подсказала Снежка. Все затихли. Мы с Реджиной смущенно переглянулись, покосившись на Снежку. Мать изумленно подняла брови.
«Я что-то не то сказала?» - все еще искренне не понимая настоящего смысла нашего диалога, спросила Снежка.
«Ладно, дорогуши», - Голд внезапно хлопнул в ладоши. – «У меня есть дела, и я хотел бы вернуться к ним. Так что, если вы не против, забирайте все реанимированные тела и перемещайтесь в какое-то другое место для продолжения воссоединения».
На секунду в комнате воцарилось молчание, а затем мы молча двинулись к выходу. Возле самой двери Реджина внезапно отошла от нас и вернулась к Голду. Я удивленно наблюдала, как она нерешительно протянула ему руку.
«Спасибо тебе, за то, что ты сделал… за зелье. Спасибо».
И еще больше я удивилась, когда Румпель, зажав трость левой рукой, протянул правую и почти ласково пожал руку Реджины. Ничего не говоря, просто кивнув, он опустил руку, снова взял трость правой, и ушел в подсобку магазина. Реджина проводила его взглядом, а затем вернулась обратно к нам, обняв одной рукой меня за талию, а второй – Генри за плечи. Так, все вместе, мы покинули лавку.
«Господи, как тесно», - пожаловалась Снежка, когда мы все втиснулись в грузовичок Дэвида. Реджина была практически вжата в меня, а я - в дверь машины. Генри сидел на коленях у нас обеих.