«Чувствуешь?» - прошептала она. В ее голосе слышалась безграничная любовь. – «Это мое сердце. Оно бьется».
Я решительнее прижала руку к ее груди, позволяя ритму ее жизни наполнить себя, снова возродить во мне надежду и веру. Мое сердце пульсировало в одном ритме с ее. Это был наш ритм.
Реджина переместилась ближе ко мне. Теперь между нами была только моя рука, все еще лежащая на ее груди. Мягко притянув меня за шею, она сделала несколько медленных, спокойных вдохов – выдохов прямо над моим ухом. Звук ее дыхания был настоящей симфонией для моей души, самым красивым звуком. Оно успокаивало меня. Реджина нежно подула на мое ухо.
«И я дышу», - прошептала она мне в шею. Ее губы обожгли меня.
Пальчиками она пробежалась по моей шее, к ключицам, по плечу, пока не наткнулась на грубую ткань одеяла. Немного отодвинувшись, она по дюйму начала спускать одеяло. Раскрыв нас по пояс, Реджина положила руку поверх моей ладони на ее груди. Потом провела рукой вдоль моей руки, до плеча. Оставив легкий поцелуй на моем плече, она дрожащим от волнения голосом сказала:
«И я могу прикоснуться к тебе, Эмма».
Она снова коснулась губами моего плеча, оставляя дорожку поцелуев к ключице.
«Я чувствую тебя», - шептала она.
От ее касаний вдоль позвоночника разлилось тепло. Снова и снова прикасаясь губами к моей шее, она шептала:
«Я могу тебя целовать».
Реджина не спеша целовала мой подбородок, щеки, собирая губами мои слезы. Никогда не думала, что она может быть такой ласковой. Она любила меня с безмолвным уважением и восхищением. Это было так тонко и изысканно. Мне даже стало интересно, это весь запас ее нежности, или меня дальше ждут еще сюрпризы.
Я почти перестала дышать, когда она кончиком языка обвела контур моих губ, едва скользнув в мой приоткрытый рот. А потом снова наклонилась к моему уху и прошептала:
«Я могу попробовать тебя на вкус».
Тело задрожало от ее электрических разрядов. Реджина подалась вперед, и я перевернулась на спину под ее напором. Женщина села мне на живот, зажимая коленями талию. Ее волосы красивым каскадом падали на плечи. Я провела руками вдоль ее спины, в то время, как она наклонилась и прикоснулась своим носом к моему и резко выдохнула. Реджина нежно провела кончиками пальцев по моим щекам. Когда я судорожно вздохнула, она спросила:
«Могу ли я любить тебя?» - пристально взглянув в мои глаза своими шоколадными океанами, полными сладости и романтики.
Когда ее губы приоткрылись, вся моя жизнь промелькнула перед глазами. Это была пытка. Реджина вернула меня к реальности, когда ее дыхание коснулась моего подбородка, и она с уверенностью прошептала:
«Да, я могу любить тебя Эмма».
Она завела прядь моих волос за ухо и нежно поцеловала в лоб, прошептав:
«Я буду любить до тех пор, пока ты будешь любить меня, Эмма».
Выдохнув, я склонилась к ней, прижавшись своим лбом к ее, как мои пальцы скользнули по ее спине, выше по шее, зарываясь в волосы. Нам не нужны были слова. Она покачивалась на моих коленях, а движения наших рук становилось требовательней и отчаянней. Когда она ногтями впилась в мою спину, я резко втянула воздух и прижала ее еще ближе к себе, желая, чтобы наши тела слились в одно целое. Услышав тихий стон, что сорвался с ее губ, я поцеловала ее.
«Ты будешь любить меня?», - тихо спросила она. Ее слова сливались с дыханием.
Я не задумывалась об этом и боялась сказать ей правду, потому что всю свою жизнь я боялась подобных обещаний. Но я не хотела больше этого бояться. Я ее хотела. Я хотела ее всем своим сердцем и телом. Она была тем человеком, с которым я хотела быть вместе, с кем я хотела засыпать каждую ночь и просыпаться каждое утро, все делать вместе. Она была тем самым человеком, с которым я хотела учиться, развиваться и состариться. Она была моим человеком, в этом не было никаких сомнений. У меня была только надежда и уверенность в будущем.
Я позволила себе утонуть в ее глазах. Сильно прижав ее к себе, я ответила.
«До конца своей жизни, Реджина».
От этого обещания у нее перехватило дыхание. Что-то внутри нее сломалось, и слезы потекли из глаз. Реджина думала, что никогда больше не услышит этих слов. Возможно, она даже не хотела когда-либо их еще раз от кого-либо услышать. Но сейчас она добровольно взяла это обещание с меня. Реджина взяла его так, словно эти слова могли спасти ее жизнь. Слезы текли по ее щекам, в то время как она счастливо улыбалась. Она прижималась своими губами к моим, снова и снова, а я все повторяла:
«До конца жизни».
Ее движения были подобны океанской волне. Наш поцелуй, поначалу мягкий и робкий, становился жадным и отчаянным. Покачиваясь бедрами взад-вперед, она посасывала мою нижнюю губу, и я попадала в ее ритм. Ее стоны звучали для меня как музыка, и я хотела, чтобы они не прекращались, как любимая песня, которую постоянно ставишь на повтор. Хотелось, чтобы это музыка звучала чертовски громко. Ее стоны были похожи на одну из тех песен, которую ты не можешь забыть, которая надолго остается в твоем плейлисте. Это как будто протянуть руку и коснуться частички себя, от которой ты всегда пряталась, ты могла даже не знать, что она раньше существовала, пока не поняла, что происходит, сидя перед динамиками, со слезами на своих щеках. И все, о чем ты могла думать в тот момент «Это чертовски прекрасно!».
«Что?» - тихо спросила Реджина. Ее ритм замедлился, и она обхватила мои щеки руками, заставляя посмотреть на нее.
Стоп. Я это сказала вслух?
«Что?» - недоуменно повторила я.
Она рассмеялась. Ее смех был прекрасным.
«Ты сказала «это чертовски красиво!» - меня бросило в жар от того, как она произнесла «чертовски». - «Что ты имела в виду?»
Я не могла этого видеть, но отлично чувствовала, что мое тело горит. Закусив нижнюю губу, я провела руками по ее талии и честно призналась:
«Твой ритм», - когда я впилась ногтями в ее ягодицы, она удивленно подняла брови. Улыбнувшись, я, как ни в чем не бывало, продолжила. – «То, как ты двигаешься… я считаю, что это чертовски красиво».
Реджина довольно выдохнула и мягко покачала головой. Она смотрела на меня с таким трепетом, что я чуть не задохнулась. Реджина так долго жила без любви, что забыла, каково это. Я покрывала ее шею поцелуями, в то время как она, затаив дыхание, привыкала к этим ощущениям заново. Она впилась своими губами в мои. Ее тяжесть была приятной. Ее желание сводило меня с ума. Мы пожирали друг друга, наши языки сошлись в огненном танце, а стоны были красноречивее любых слов.
Мои пальцы стянули бретельки бюстгальтера с ее плеч, и я даже не помню, как расстегнула застежку и откинула ненужную деталь в сторону. Я никогда не забуду того, что было скрыто под ним. Ее кожа была совершенным полотном, такая мягкая и бархатная на ощупь. Ее губы задрожали, когда я коснулась своими пальцами ее затвердевавших сосков. Когда я слегка их сжала, ее дыхание сбилось, а пульс участился. Не теряя времени, Реджина повторила мои действия. Я почувствовала, как она расстегнула застежку моего бюстгальтера. Приподнявшись, я позволила ей стянуть его с моей груди. Она ахнула, посмотрев на меня сверху вниз. Ее руки легли на мои плечи, заставляя меня снова лечь на спину, а глаза ее наполнились слезами, которые покатились по щекам. Печаль в ее глазах разрывала мне сердце. Я взяла пальцами ее за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза. Мне было неловко. Тазовые кости торчали наружу, ребра были отчетливо видны под тонкой бледной кожей. Реджина нежно провела пальцами по ним. Ее слезы капали с подбородка на мой живот.
«О, Эмма», - вздохнула она. – «Посмотри, что ты с собой сделала».
Горло сдавило, сердце отчаянно билось в груди. На мгновение, я посмотрела на свое тело. Я знала, что месяцы маниакальной одержимости не прошли даром. Выглядела я и правда паршиво.
«Прости», - пробормотала я. – «Но я исправлюсь».
Мне было стыдно за себя в тот момент. Я чувствовала себя очень неловко и попыталась себя убедить, что Реджина просто искренне беспокоится за меня. Но чувство неловкости все равно не проходило. Нащупав сбоку простыню, я накрыла свою грудь и живот ею, будто пытаясь спрятаться от глаз Реджины. Она удивленно подняла брови.