Весь чертов мир взорвался внутри меня. Реальность рухнула на меня сверху самой тяжелой ношей. Я чувствовала, что могу сломаться, разбиться вдребезги. Часть меня уже это испытывала. В считанные секунды, все надежды, которые я так бережно хранила в своем сердце, просто рассыпались, превращаясь в кучку пепла.
Я быстро отстранилась. Гортанный всхлип до боли разорвал мое горло, а слезы мгновенно брызнули из глаз через закрытые веки, обжигая их, оставляя огненные дорожки на щеках. Я свернулась клубочком на другой стороне кровати, спиной к Реджине, зажав голову руками, пытаясь заглушить рыдание, которое становилось только громче и громче. Никогда в жизни со мной еще такого не было.
«Эмма…», - услышала я ее шепот, но посмотреть ей в глаза не хватало сил. Я бы не выдержала эту чертову душевную боль.
«Я совсем з-забыла», - заикаясь, пробормотала я сквозь слезы. – «На с-секунду я забыла, что т-ты…»
Это было уже слишком. Это было уже, черт возьми, слишком. Я задыхалась от боли, от агонии, которая сжигала меня изнутри. Злость неожиданно разошлась по моему телу, наполнила каждую клетку, разогнав бешеным потоком кровь по венам. Я вскочила на ноги. Схватив ближайшую вещь, а ею оказалась небольшая ваза, которая лежала на комоде, я со всей силы швырнула. Ваза врезалась в противоположную стену и разбилась на неровные осколки.
После этого я рухнула, больно ударившись коленями, на пол. Но мне было все равно. Колотя кулаками по полу со всей силой, я рыдала навзрыд. Только когда все тело начало нестерпимо болеть, я успокоилась и подняла голову, чтобы осмотреть комнату. Реджина ушла.
Комментарий к Глава 6: Стена между нами
Автору всегда интересны эмоции читателей после прочтения)
========== Глава 7: Мертва, мертва, мертва ==========
На следующий день Генри впервые шел в школу, после перерыва, связанного с трагическими событиями. Благодаря Снежке и Дэвиду, мне нужно было всего лишь вовремя заехать за парнем, чтобы отвезти его в школу. Из-за истерики накануне, голова дико болела, как будто в нее вбили ведро гвоздей. Казалось, организм совершенно обезвожен. Глаза жгло, в груди чувствовался тяжелый ком, а легкие болели при каждом вдохе. Это было похоже на ад, но я обещала Генри, что отвезу его в школу. Поэтому я приложила все силы, чтобы привести себя в относительный порядок и поехать за ним. Я дала обещание своему ребенку и выполню его, чего бы мне это не стоило.
Когда я высадила Генри возле школы, он некоторое время стоял перед входом в нерешительности. Я знала, что мальчик нервничает. Ему придется встретиться со всеми своими одноклассниками впервые после смерти матери. Не секрет, что многие горожане ненавидели Реджину. Не смотря на то, что прошло уже много времени, с тех пор, как Проклятие было разрушено, ненависть все еще витала в воздухе Сторибрука. Я слышала, как некоторые люди радовались смерти Злой Королевы. Но, к счастью, никто не был так бесчувственен по отношению к Генри, поскольку даже те, кто больше всего ненавидел Реджину, выразили мальчику свои соболезнования. Однако это не меняло того, что кто-то все же мог сказать что-то противное Генри. И пусть Бог их убережет от глупостей, потому что в своем сегодняшнем состоянии, я уже не сдержу себя, если услышу что-то оскорбительное о Реджине.
Как только мне удалось убедить Генри, что его бабушка весь день будет рядом с ним и проследит, чтобы все было хорошо, он крепко обнял меня и зашел в здание. После чего я вернулась в машину и поехала в участок. Голова неистово болела и все, о чем я думала по дороге на работу, что убила бы сейчас за чашку кофе, или две… или пять. Выйдя из крайслера, я направилась к двери офиса шерифа. Внезапно перед глазами возник образ Реджины, как она лежала и улыбалась мне, пока я нависала над ней, как я наклонилась, чтобы поцеловать ее, а затем… ничего. Видение в голове резко рассеялось. В груди опять задавило, дышать стало труднее. Все, о чем я могла снова думать – кофе. Хотя, за что я действительно могла бы сейчас убить – за чертову пулю в голову.
Господи, это будет чертовски тяжелый день.
Большую часть утра я провела между двумя огромными стопками документов. Несколько раз я роняла голову прямо на открытую перед собой папку и засыпала. Но почти сразу же судорожно просыпалась, чуть не падая с кресла. Так что Руби, которая пришла в офис в четверть первого с аспирином и огромным пакетом с едой из кафе Бабушки, была для меня ангелом, сошедшим прямиком с небес.
«Я сейчас готова просто расцеловать тебя», - произнесла я со стоном, когда она вложила таблетку аспирина в мою ладонь, принимаясь раскладывать еду на столе.
«Я фантастически целуюсь», - дразня, ответила девушка, кокетливо подмигивая мне и протягивая бутылку воды, которую я осушила за несколько глотков.
«Как, черт возьми, ты догадалась, что я страдаю от головной боли?» - спросила я. Не теряя ни секунды, я вытащила из пакета огромный кусок жареного сыра, откусывая большую часть. Вот теперь я почувствовала, что давно не ела, как минимум весь вчерашний день, а может и больше.
«Просто догадалась», - ответила Руби, садясь на стул напротив меня. Девушка протянулась и забрала оставшийся кусок сыра из пакета. – «На самом деле я заходила к тебе немного раньше. Ты спала, развалившись на столе. Вот я и предположила, что ночь была тяжелой. Знаю, как тяжело все это, как тяжело сейчас Генри, так что… Уверена, ты истощена».
Я просто кивнула, продолжая наполнять желудок. Тихие стоны удовольствия вырывались с каждым съеденным куском. Руби засмеялась надо мной и спросила:
«Тебе стало лучше?»
«Угу», - пробормотала я с набитым ртом. – «Серьезно, я тебя расцелую».
«Да, ты уже это говорила», - засмеялась Руби, закатывая глаза. – «Прекрати кормить мое эго и накорми себя. О, и постарайся не забывать дышать, пока ешь».
Руби была моим лучшим другом. И не потому, что она всегда приносила мне еду. Нет. Казалось, девушка всегда знала, в чем я нуждаюсь, и помогала мне. Отношения между нами были такими легкими. Без лишних сложностей и драматизма. Мы всегда прикрывали друг друга. Это было просто и удобно, и это была лучшая дружба, о которой я только могла мечтать. Она была мне как сестра, которой у меня никогда не было. Обычно, дети в системе пытаются найти себе родственную душу, но я всегда держалась одиночкой, не позволяя себе привязаться к кому-то или полюбить. Но я полюбила Руби.
Честно говоря, это было странным для меня узнать после снятия Проклятия, что Руби была Красной Шапочкой и оборотнем (серьезно, кто бы не написал эти чертовы сказки, у него были не все дома…). А еще она была моей крестной мамой. Это тоже было странно. Большую часть времени мы дразнили друг друга, и Руби была больше похожа на мою сестру. С другой стороны, не каждый же день вы узнаете, что ваша соседка по комнате, которая одного с вами возраста, - ваша мать. Господи, не жизнь, а королевство гребаных кривых зеркал.
«Так значит», - сказала Руби после того, как я закончила свой невероятно вредный, но такой вкусный ланч. – «Ты сейчас живешь в особняке Реджины?»
«Что?» - прохрипела я, задыхаясь от внезапного приступа кашля. Когда, наконец, удалось восстановить дыхание, я спросила. – Откуда ты узнала? Моя мама рассказала?»
Тьфу, называть Мэри – Маргарет мамой тоже было чертовски странно и неудобно. А она еще и Белоснежка. Двойное попадалово. Серьезно, вот уже несколько недель после Проклятия моя жизнь напоминает чертов роман «Сумерки», каждый гребаный день.
Руби звонко рассмеялась:
«Жаль, ты не видишь свое лицо сейчас»
«Отвернись!» - сказала я, прежде, чем продолжить. – «Так это она сказала тебе?»
Девушка покачала головой и вместо ответа указала пальцем на свой нос.
«Повышенная чувствительность, помнишь? Я могу чувствовать ее запах на тебе».
Мое сердце сжалось после ее слов. Я потерла грудь в неудачной попытке успокоить боль.