— И на перехват?
— Ну-у…
— Совсем «крыша» съехала, с ментами воевать?
— Ну, погорячились, — сквозь зубы процедил Вертун.
— Молись, чтобы успели…
— Здесь направо!
Старая дорога на Дярково шла через лес, но сначала надо было пройти через брод. «Ленд Крузер» — машина достаточно высокая, но и она едва не заглохла. Хорошо, Вертун подсказал, что реку нужно форсировать на скорости.
— Не пойму, какой смысл ментов расстреливать? Они же купленные.
— Значит, не совсем, — едва слышно проговорил бандит.
— Ну грохнешь ты ментов, а дальше? Все же поймут, кто это сделал…
— Не поймут.
— Это же деревня.
— Так в том-то и дело.
Дорога была в хлам разбита лесовозами, и «Ленд Крузер» все норовил зарыться носом в грязь. Егор машину не жалел, гнал как одержимый. Колесо попало в яму, но удар выдержало. Вертун сжался так, как будто ему в сердце вонзили нож.
— Ты мне всю ходовую убьешь, — недовольно крякнул он, прижимая больную руку к животу и баюкая ее, как маленького ребенка.
— Не переживай, на последний путь хватит, — усмехнулся Егор.
— На какой последний?
— На твой последний… Если ты хоть пальцем к Танюхе прикоснулся…
— Да не трогал я ее… Шарабан ее на компьютер купил… Хочешь, я ей компьютер подарю?
В ответ Егор ударил его локтем в челюсть. Вертун вырубился, но не прошло и минуты, как тишину прорезал истошный вопль:
— Ты мне челю-ю…
Договорить он не смог, потому что боль выключила сознание. Егор пожал плечами. Перелом челюсти не самое страшное наказание за смертные грехи.
«Ленд Крузер» не подвел, справился с бездорожьем, вышел-таки на Дярково. Но Егора село сейчас не интересовало, он свернул в другую сторону. А навстречу ему машина с включенными фарами. У бандитов джип «Гранд Чероки», фары там сильные, а эти еле светят. Похоже, «уазик».
Точно, это был милицейский «луноход». Егор мигнул фарами, остановил машину, преграждая путь. Остановился и «уазик», из автомобиля выскочил знакомый автоматчик. Показался и усач. Все живы и здоровы. А где же тогда бандиты? Может, где-то в кустах? Возможно, Егор уже у них в прицеле. И он, и менты…
— Фролов? — резко спросил капитан.
— Таня у вас?
Дверь открылась, из машины выскочила Танюха, бросилась к брату. Никто даже не попытался ее удержать, ментов больше интересовал сам Егор.
— Пушку на землю!
Егор не исключал, что в «уазике» могли находиться бандиты, потому далеко пистолет прятать не стал. Но и в руку брать не решился: вдруг спровоцирует огонь без предупреждения.
Танюха подбежала к нему, обняла, но усач успел заметить пистолет, воткнутый за пояс. Пришлось вытаскивать его, класть на землю. А из джипа выбрался Вертун. Он не мог говорить, зато заскулил, подвывая, как подстреленный волк, а пальцем здоровой руки тыкал в Егора.
— Что такое? — нахмурился Кожников.
— Шарабана он за вами послал. Устроить засаду и расстрелять, — произнес Егор.
— Нас?!. Зачем?
— Автомат мне подбросить… У нас же был конфликт, да?..
— Дичь какая-то!
— Смотри в оба, капитан!
— Он мне челю-ю… И ру-у… — Вертун легонько стукнул пальцем по запястью больной руки. То ли на перелом обращал внимание, то ли требовал, чтобы на Егора надели наручники.
— Ну-ка, иди сюда, Олег Богданович!
Вертун возмущенно простонал, глядя, как усач застегивает на себе один браслет. Второй предназначался ему, но он в испуге заскочил за Егора.
Егор повернулся, чтобы схватить бандита, но второй браслет вдруг защелкнулся на его запястье.
— Ну что, Фролов, пообщаемся? — злорадно спросил капитан.
Егор понял, что крепко влип. Не было никакого Шарабана, никто ни в кого не стрелял. А у Вертуна два перелома, а это, как ни крути, нанесение тяжких. Ну, и сопротивление при задержании… А угроза оружием? Плюс пистолет, который лежал на земле…
Глава 3
Больница в Ленинце относительно новая, построили ее в конце семидесятых, по современным для той поры стандартам. Но за двадцать лет она успела обветшать, особенно изнутри. За все эти годы в нее не вложили ни копейки. У поселка не было средств, а Вертун тратиться на благотворительность не желал. А зачем? Все равно ведь приняли как почетного гостя, на руку наложили гипс, на челюсть — шину. И укол обезболивающий сделали. После которого дико захотелось спать.
Проснулся Вертун в отдельной палате. Но в своей одежде. И лежал он поверх одеяла. Никто даже не позаботился о том, чтобы его раздеть. Может, все-таки не любят его? Может, надо все же выделить деньги на больницу?