Глава 22
Родион.
Эх, недаром говорят, что понедельник день тяжёлый. Я проснулся как всегда сам, без будильника, и занялся самым непростым занятием на свете: попыткой разбудить Олега. Его мама, когда дала разрешение на ночёвку сына у меня, предупредила, что это будет нелегко. Я думал, что она преувеличивает, оказалось ничего подобного.
— Олег, вставай! Олег! — трясу его за плечо, с его стороны ноль эмоций. — Да поднимайся, спящая красавица. Или мне тебя поцелуем будить?
— Мамочка, ещё пять минуточек... — тихо протянул он и попытался накрыться одеялом с головой. Я не позволил и действительно поцеловал его. Чертёнок на поцелуй ответил, даже сел в кровати, обняв меня за шею. Но стоило только мне оторваться, как он опять лежал под одеялом и сладко посапывал. Ладно, милый, сам напросился. Иду в ванную и включаю холодную воду. Секунду посмотрел на разлетающиеся радужные брызги. Снова в спальню, подхватываю одуванчика на руки. Он обхватывает меня за шею и трётся щекой о моё плечо. Ни дать, ни взять, котёнок.
Открываю ногой дверь в ванную комнату и...
— Ты сдурел! Садист! — Олег, очутившись в холодной воде, тут же вскакивает. — А если я простужусь?
— Ничего с тобой не случится. Давай умывайся, одевайся и марш на кухню завтракать. И быстрей, малыш, а то опоздаем.
— Хорошо, Карлсончик! Я мигом, — через пять минут он появился в дверях кухни, а я переспросил:
— Как ты меня назвал?
— Карлсончик. Привыкай! Пока я буду малышом, ты будешь упитанным мужиком с пропеллером, — он посмотрел на меня абсолютно серьёзными глазами. — С одуванчиком я смирился. Мне даже нравится, когда ты так меня называешь. Но в остальном... Родь, ведь ты же нормально со мной разговаривал, до того момента, пока не узнал что мне всего четырнадцать. Я понимаю, что ты старше меня, но это же не даёт тебе право разговаривать со мной, как с умственно отсталым дебилом.
Я удивлённо посмотрел на него, а он продолжил:
— Вот и сейчас ты на меня так смотришь, как будто не уверен, а смогу ли я сам вилку в руках удержать. Давай, покорми меня ещё: ложечку за маму, ложечку за папу...
— Прости, — я вздохнул. — Ты прав, постараюсь тебя сильно не опекать.
Уроки сегодня пролетели на редкость быстро, мы уже собрались домой, но нас остановила классная:
— Ребята, в нашей школе скоро ежегодный концерт для родителей. Вы знаете, что нам нужно подготовить номер. У кого какие идеи? — она обвела глазами притихший класс, все норовили спрятаться друг за друга. Наконец, со своего места поднялась Светка Липатова.
— Ольга Николаевна, можно было бы станцевать бальный танец. Я сейчас покажу. — Она включила на телефоне музыку. Танго, кажется. К сожалению, я в этом плохо разбираюсь. Девушка начала двигаться, её движения были плавны и грациозны. Танцевала она красиво, но у всех возникло ощущение какой-то незавершённости.
— Света, это очень хорошо. — Классная вздохнула, — но танго — это парный танец.
— А можно попросить включить мелодию снова? — я напрягся, узнав голос своего одуванчика. Светка кивнула, музыка зазвучала по новой. Олег подошёл к Липатовой, обнял одной рукой за талию и промурлыкал:
— Я поведу, а ты просто следуй за мной. Сможешь? — Света лишь кивнула.
Мы все, как заворожённые, следили за ними. Это было красиво, очень красиво. Танго — танец любви и страсти. Внутри меня начала разливаться горечь. Нет, я не ревновал. Это было другое... Почему-то возникла мысль, что я испортил парню жизнь. Что ждёт его со мной? А тут... Снова посмотрел на танцующих. Света раскраснелась и улыбалась, Олег улыбался ей в ответ. Они как будто созданы друг для друга, а я лишний.
Осторожно выскользнул из класса, поднявшись на верхний этаж. Прижался к оконному стеклу и думал, думал, думал...
— Всё, что ты себе надумал, полная чушь. — Я вздрогнул, увидев рядом с собой Олега. Он смотрел на меня сузившимися от злости глазами.
— Да, откуда ты знаешь, что я надумал?
— Знаю! Решил самоустраниться, чтобы не портить мне жизнь. Разве я неправ? Гордо пожертвуешь собой. Отойдёшь в сторону и будешь страдать. Грандиозный по дурости план.
— Так нужно. Всем будет лучше.
— Кому всем?
— В обществе...
— Да плевать я хотел на общество и его мнение. Мне хорошо с тобой. Каждое твоё прикосновение, каждый поцелуй, заставляет мою голову кружиться, а сердце биться чаще. И почему я должен отказываться от этого, в угоду общественному мнению? — глаза одуванчика начали метать молнии. Я невольно улыбнулся его горячности, притянул к себе и обнял. — И учти, если бросишь меня. Я назло тебе найду другого парня.
— Куда ж я от тебя денусь, малыш!
— Так-то, Карлсон, а будешь дурить, вырву пропеллер и засуну сам знаешь куда...
Я не выдержал и захохотал.
Глава 23
Олег.
Из школы возвращались втроём: я, Родя и Лера. Валерия всю дорогу рассказывала пошлые анекдоты, от чего я постоянно краснел, а Родька хохотал. Причём не столько над содержанием анекдотов, сколько над моей реакцией на них. Под конец я уже начал откровенно злиться на него. Не люблю, когда надо мной слишком много смеются.
— Не дуйся, одуванчик! Это он не со зла, — подала голос Валерия, а я резко остановился.
— Как ты меня назвала?
— Одуванчик. Разве Родька тебя не так зовёт? — девушка мило улыбнулась.
— И что ты ей ещё рассказал? — прищурившись, смотрю на Родьку и впервые вижу, как тот краснеет. — Трепло!
Хотел рассердиться, но передумал. Всё-таки это приятно — не прятаться. Хотя бы от одного человека. И знать, что он тебя не осуждает, в его глазах ты не стал хуже.
— Лер, — слышу Родькин взволнованный шёпот, — ты его больше так не зови. Это мой эксклюзив.
За разговорами не заметили, как подошли к дому. У подъезда ошивалась знакомая высокая фигура и мою «взрослость» как рукой сняло. Взвизгнул и понёсся на встречу стоящему в ожидании парню.
— Манюня! Ты приехал! — с разбегу запрыгиваю на него и обвиваю руками и ногами.
— Привет, лапусик! — парень нежно целует меня в нос. — Я рад тебя видеть просто до умопомрачения.
Я хотел было ответить, но почувствовал, как меня взяли за шкирку и, отодрав от Манюни, встряхнули и поставили на землю.
— Ты что творишь? — услышал я Родькино злобное шипение. — И вообще, это кто такой?
Мальчики неприязненно посмотрели друг на друга. Ну вот, только этого мне и не хватало.
— Спокойно! Родя — это Миша. Миша — это Родя. Родька, Миша мой лучший друг и по совместительству моя бывшая нянька.
— Это как это, нянька? — Подала голос Лерка, про которую все забыли. Миша кинул на девушку заинтересованный взгляд и заулыбался. Лера несмело улыбнулась в ответ.
— Наши родители дружили, так что я эту мелочь пузатую с пелёнок знаю. А поскольку старше его лет на шесть, угадай, кому чаще всего приходилось с ним сидеть? Правда, меня это никогда не напрягало. С ним было весело.
— Ладно, мы выяснили кто я. А теперь я хочу понять, кто он? — Манюня кивает головой в сторону Родечки.
— Миша, Родька мой...
— Любовник я его, ясно? — Родька с вызовом посмотрел на Мишку, а я попытался подобрать с земли челюсть. Нифига себе заява. Родька схватил меня за руку и притянул к себе поближе. Собственник хренов.
Мишка окинул нас взглядом и захохотал:
— Ой, Лапусик, я так и знал, что ты докатишься до чего-то такого. А ты, парень, расслабься. Олежка милый мальчик, но мальчик... А я всё по девочкам больше...
— И я по ним был, пока его не встретил, — печально вздохнул Родька. — Ладно, Лерка, пошли. Ты же книжку собиралась забрать.
— Точно. Пошли, пошли, — Лера ещё раз посмотрела на Манюню и снова улыбнулась. — До свидания, Михаил! Надеюсь, что мы с вами ещё увидимся?
— Я тоже надеюсь, — Мишка перевёл взгляд на меня. — Ну, что? Пошли, мелкая пакость, расскажешь, что задумал.