— Ты, что ль, Олег? — обратился ко мне один из них.
— Допустим, — я с опаской посмотрел на визитёров.
— Значит так, парень. Не трепыхайся, всё будет пучком,— один из амбалов сгрёб меня в охапку и закинул себе на плечо. Поначалу я растерялся, а потом начал брыкаться:
— А ну пусти, урод! — несмотря на моё отчаянное сопротивление, меня запихнули в машину и куда-то повезли. По дороге я распрощался с жизнью, честью и достоинством. Составил четыре плана побега и все четыре забраковал. Начал составлять пятый, но в это время машина резко затормозила, и я увидел на обочине Родьку. Меня вынули из машины и поставили перед ним.
— Вот, как и обещали, привезли в целости и сохранности.
Эпилог 2
Родион.
Естественно, ни в какой институт я не поехал и про день рождения не забыл. Мне очень хотелось, чтобы день наступления совершеннолетия стал для моего одуванчика незабываемым, поэтому подключил к делу самого главного организатора праздников в нашей большой и немного бестолковой семье.
Алиса Михайловна (мама Леона и «свекровь» моего брата) подошла к делу с энтузиазмом, праздник решили проводить в их с Захаром Петровичем доме. Прямо на красивых канадских газонах. Надо отдать должное хозяину дома, он перенёс известие о татаро-монгольском нашествии на его обитель очень стоически.
— Делайте что хотите, — махнул рукой и скрылся в своём кабинете.
Олегу решили ничего не рассказывать: сюрприз, так сюрприз. Единственное, что никак не могли придумать — это как доставить на место гулянки Олежку. Выход предложил дядя Захар, который вышел из добровольного заточения.
— Сейчас отправлю за ним своих охранников. Скажут, что я прошу его приехать.
На том и порешили. И вот теперь стоим с Захаром Петровичем на обочине около дома и наблюдаем за открывшейся картиной. Один из охранников вынимает отчаянно сопротивляющегося одуванчика из машины и бережно ставит передо мной.
— Вот, как и обещали, привезли в целости и сохранности, — басит секьюрити.
А я смотрю в полыхающие гневом синие глаза:
— Я вам что, тюк с картошкой? Чтобы меня таскали? — голос у Олега спокойный, что и пугает больше всего. За четыре года я его хорошо изучил. Мой парень зол, не просто зол, он в бешенстве.
— С днем рождения, любимый, — нервно хихикнул я.
Захар Петрович строго посмотрел на охранников:
— Вы что натворили, стервецы?
— А чего? Вы же сами сказали обращаться бережно и ласково. Так мы даже улыбались. И потом, сказали ему чтобы не волновался, мол всё будет пучком.
— Представляю, — Захара Петровича передёрнуло. — А то, что вы от меня, сказали?
— Блин, Севка! — взревел тот, что до этого молчал. — Я ж тебе говорил, что мы что-то забыли. Прости, шеф.
Охранники покаянно склонили головы.
— Скройтесь с глаз моих. Я с вами потом поговорю, а лучше, — в глазах хозяина дома заплясали весёлые искорки. — Сделаю Жениными личными телохранителями.
В лицах охранников явственно проявился ужас.
— Шеф, мы конечно виноваты, но не до такой же степени.
Олег хихикнул и тут же снова строго посмотрел на меня:
— Я тебе отплачу за такой сюрприз. На неделю доступ к телу закрою.
— Сам-то выдержишь? — я весело посмотрел на него. Он только хмыкнул. Сунул большие пальцы в передние карманы брюк и танцующей походкой направился к дому. Мы с Захаром Петровичем посмотрели ему вслед.
— Вот ведь мелкий провокатор, — прошипел я.
— Возьми ремень и выпори! — раздался над моим ухом громовой голос. Я так увлёкся созерцанием виляющего бёдрами Олега, что не заметил, как около нас остановилась дорогая спортивная машина. Рядом со мной стоял мой брат Женька, а с заднего сидения вываливался зелёный Леон. Женька с жалостью посмотрел на него и махнул рукой:
— Слабак!
— Молчи, Шумахер недоделанный, ты же нас чуть не угробил, — Женька на выпад Леона не прореагировал, отвлёкшись на телефонный звонок. Он внимательно кого-то выслушал и рявкнул:
— Значит так, если в понедельник товара не будет на нашем складе, я тебя найду. Сдеру шкуру, выверну наизнанку и надену назад. Ты меня понял? — на том конце линии что-то ответили. — Вот и хорошо.
Женька сунул телефон в карман:
— Чего стоите, пошли!
— Родь, — Леон наклонился к моему уху, но говорил настолько громко, что братишка его слышал. — Я тебе завидую. Лапусик у тебя тихий, — я скептически хмыкнул, — добрый, домашний мальчик. Мне же достался монстрило.
Женька нахально улыбнулся:
— Лёнечка, — Леон только ему позволяет себя так называть. — Тебя что-то не устраивает? А, ну да! Тебе этого не хватает.
Женька лукаво усмехнулся и, скопировав походку Олега, протанцевал к дому. Двигался он с грацией пантеры, на пороге остановился, томно посмотрел на нас через плечо и, сдув с глаз чёлку, подмигнул.
— Нет, ну ты глянь, — крякнул Захар Петрович, а Женя захохотал:
— Ладно, эти два педика, — он кивнул головой в нашу с Леоном сторону, — Но то, что ты, папа, будешь на мою задницу пялиться, я никак не ожидал.
Продолжая хохотать, он отправился к Олегу, оря во всё горло:
— Ванилька, иди сюда, целовать буду.
Праздник протекал бурно, я пригласил всех друзей и приятелей Олега, а, к слову, у него их было много. Люди к нему тянулись. Одуванчик веселился на полную катушку, а я старался ему не мешать. Пусть отрывается. В самый разгар веселья приехали моя мама и отчим. Когда-то моя мама назвала отчима шикарным мужиком. Она была права, Алексей Сергеевич, как никто другой подходил под это определение. Он был главой крутой спецслужбы и однажды помог Леону с Женькой и нам с Олегом выпутаться из весьма непростой истории. После этого началась наша дружба.
— Здравствуй, Родион! — отчим улыбнулся мне. — А где виновник торжества?
Я кивнул головой вглубь сада, откуда с диким криком выбежал Олег и полез целоваться к моей маме.
— Здравствуйте, дядя Лёша, — Алексей Сергеевич вместо приветствий и поздравлений схватил моего одуванчика за ухо.
— Ты зачем, стервец, хакнул нашу базу данных?
— Я нечаянно, мне скучно было, — он высвободился из захвата и нырнул за мою спину, прятаться. Обнял меня за талию и настороженно смотрел на Алексея через моё плечо. Он подрос за эти четыре года, но всё равно был невысоким.
— Вот посажу тебя лет на десять, будешь знать. Скучно ему, видите, было, — продолжал бушевать мой отчим.
— Не посадите, — Олег усмехнулся, — я на то время был ещё несовершеннолетним. В это время прибежали его институтские подружки и, оторвав от меня, утащили танцевать.
— Скучно ему было, — всё ещё ворчал мужчина. — Родь, давай я его к себе на работу возьму. Такой мозг пропадает.
Мы смотрели на танцующего Олега. Я улыбался. Сейчас он вёл себя, как ребёнок, но я знал, что он может быть другим. Собранным, сосредоточенным. Особенно когда работал.
Расходились все под утро. Первыми уехали Марина с Мишей, их ждала маленькая Кристинка. Потом я проводил свою маму (отчима вызвали на работу) и «тёщу». Лариса Викторовна слегка обняла меня.
— Береги его! — тихо шепнула она мне на ухо. Я лишь улыбнулся. Помахав им вслед, прошёл вглубь сада и сел на качели. Устало прикрыл глаза... Безумный вечер, но вроде бы моё синеглазое чудо осталось довольно. Наверное, я даже заснул, потому что пришёл в себя оттого, что Олег удобно устраивался на моих коленях. Обнял его и поцеловал в висок:
— Доволен? — он кивнул и положил голову мне на плечо.
— Родь, я люблю тебя!
— И я тебя, одуванчик! — улыбнулся, вспоминая нашу первую встречу, и тихо прошептал ему в ухо: — Бля, а ты милый!
Он меня уже не услышал, мирно заснув в моих объятиях.
КОНЕЦ