Она повернулась к Мартину, он улыбался ей.
– Твоя мама, как холодный душ.
– Еще какой! Однако – к делу. Что опять с моей железякой?
– Ничего страшного, розетку проверь.
– Но как?! Мы же вместе приходим и уходим!
– Надо дружить с уборщицей – и всего-то.
– У тебя везде шпионы?
– Конечно! А то скоро уеду, кто будет за тобой приглядывать?
– Не напоминай.
Янка слезла со стола, прижалась к своему большому киту и прошептала:
– Я люблю тебя.
Эхом ей были слова Мартина.
Уже выходя из серверной, она услышала его шепот:
– Но вечером я до тебя доберусь: продолжим с того же места, где остановились.
Это обещание, произнесенное Мартином утром, не давало Яне покоя весь день. Как только вспоминались его сильные руки под ее пиджаком, на плечах, груди, тут же тело покрывалось мурашками. Сладко ныло где-то там, внизу.
Хорошо, что ее стол расположен чуть впереди остальных, и никто не видит, что с ней происходит. Яна изредка поглядывала на Настю, которая сидела к ней ближе всех, но та вообще «отсутствовала». Она считала производственные сводки так сосредоточенно, будто это был не иначе, как шпионский донос, и любой ее промах мог привести к политическому скандалу. На самом деле Настя была не здесь, а где-то в своих мыслях.
«Какое бы приключение она уже ни нашла на свою попу, – думала Яна, – радует, что впереди выходные, и у нее будет время разложить все по полочкам». Объект ее размышлений, почувствовав на себе взгляд, посмотрела на Яну, вопросительно подняла одну бровь, словно спрашивая, чем она привлекла внимание. Яна отрицательно покачала головой и вернулась к работе.
До конца рабочего дня Мартина она больше не видела. Зато он начал присылать ей «интересные» картинки, от которых подскакивал пульс. И все они были так или иначе связаны со столом…
«Где он берет эти фотки?.. Что удивляться – с его-то образованием и работой. Неужели он действительно хочет так? А удобно? Ноги же некуда пристроить».
Яна поняла, что если она продолжит изучение поступающего материала, то просто сгорит со стыда прямо на рабочем месте. Она убрала телефон в сумку, чтобы не отвлекал от работы, но ей было так интересно!
В четыре часа толпа хлынула на выход. Яна, как всегда, не спешила. А смысл? Все равно стоять около вертушки, ждать своей очереди. Лучше выйти позже и спокойно пробраться через вахту. Настя тоже медлила, но потом, попрощавшись, ушла.
Яна вспомнила, что так и не достала телефон из сумки, и решила проверить его. «Жду…» – гласило сообщение, отправленное пять минут назад. От этого короткого, хлесткого, как выстрел, слова дрожь предвкушения прошла по телу. Дыхание сбилось и затрепетало где-то на губах.
Янка уже была на лестничном марше, когда услышала этажом ниже голос Насти:
– …что-то не хочется. Настроения нет. Кто приедет? Да ладно! Он же во Франции был. Ничего себе, его мотает.
Настя уже подходила к вертушке, но руки были заняты, и достать пропуск она не могла. Ее уже и Янка догнала, и Федор смотрел, не мигая.
– Ладно. Говори, во сколько и где? Постараюсь, но не обещаю. Не надо за мной приезжать! Хорошо-хорошо, обещаю.
Она отключила телефон, убрала его в карман и достала пропуск.
– Настя, – обратилась к ней Яна, – собралась куда-то? Так долго отбивалась!
– Группа институтская собирается, кто в городе сейчас. Зовут. Пойду, или обещали из дома вытащить, в чем есть.
Обе девушки проходили мимо Федора, и снова эта электрическая цепь сработала: дернуло обоих. Яна только бровь подняла, но промолчала. Уже у самых дверей Настя все-таки сказала ей совсем тихо, но в пустом холле все равно было слышно:
– «Мегаполис».
– Ох… Настя, ты там одна никуда не ходи. Здание большое, столько там закутков страшных!
Они вышли на улицу и еще там постояли, что-то обсуждая. Потом попрощались и разошлись в разные стороны.
Федор уже точно знал, где он проведет сегодняшний вечер. «Надо приглядеть за ней. А то натворит дел…»
Янка вприпрыжку бежала к «Патриоту», открыла дверцу и вскарабкалась на сиденье. Повернулась к Мартину и, сузив глаза, сказала:
– Кто сегодня целый день шлет мне ой-какие-картинки? Работать же невозможно!
Он обнял ее за шею, притянул к себе и поцеловал в губы жарко и жадно, так, что Яна забыла, о чем спрашивала его. А он и сам так увлекся, что, только задев ногой руль, вспомнил, что они все еще на стоянке возле работы.
– Что ты со мной делаешь? А? Янка…
Его глаза говорили больше любых самых красивых слов. Но и ее отвечали ему тем же. Немое признание в любви – той самой, которую так долго ждали и чуть не просмотрели. От осознания этого порой становилось страшно.