Постепенное проникновение вызывало обоюдные стоны. И хотя опыт Яны был мал, она почувствовала разницу. А уж понимание того, что вот именно сейчас они слились воедино, сжигало последние барьеры. «Это – навсегда, навсегда, навсегда. Я люблю тебя, люблю, люблю…» – отзывалось ее сердце на каждый толчок.
– Навсегда, люблю… – вторил ей Мартин.
Она и не поняла, что говорила все это вслух. Все происходящее казалось каким-то огненным потоком, уносящим ее вместе с ним. Она продолжала держаться за край стола.
Ощущения Мартина были такими необычными – крышесносными. Он каждым миллиметром своего органа чувствовал: горячо, влажно, узко. Казалось, что кожи нет, до того были острыми эти проникновения. Двигаясь внутри нее, он миг за мигом понимал, что не сможет жить без Янки, ставшей для него во многом первой. И единственной. Теперь он точно знал, почему Рик не смог найти себе жену: в сердце только одна женщина. Навсегда.
– Яна, опусти руки.
Его прерывающийся голос сквозь их стоны и вздохи подействовал, как приказ. Она отпустила стол, и тут же Мартин поймал ее ладони и посадил. Голова кружилась, тело плавилось. Яна смотрела на него замутненным взглядом, а он отмечал про себя: светло-зеленые глаза потемнели, губы припухли и румянец на бледной коже щек.
– Ты такая красивая…
Мартин снял с нее платье и оставил позади, на столе. Теперь они оба обнажены, соединены без всяких защитных приспособлений.
– Обними меня, – его слова, ее исполнение. – Не закрывай глаза.
Толчок – стон, толчок – стон… Такая острая горячая близость отбирала самоконтроль, и Мартин сорвался на бешеный ритм. Он держал Янку крепко и таранил, насаживал, рвался глубже и глубже. Она вскрикнула, тут же закусила губу, пытаясь остановить накатывающий оргазм, продлить удовольствие, но это было невозможно.
Содрогаясь в сплетении тел, переливаясь взглядами друг в друга, они падали в бездну или уносились ввысь – вместе…
Федор сидел в машине, постукивая по рулю пальцами в такт звучавшей музыке.
«Какого черта я делаю? Зачем за ней следить? Ей даже не двадцать один, а на год больше. По любым законам она уже совершеннолетняя. Да что ж я такой идиот? Правильно ведь говорил Илюха – не связывайся с дитем! Теперь вот ответственность какую-то чувствую за нее. Блин, дурища! Во все времена мужики одинаковы, у всех мысли только об одном, и не имеет значения, какое у тебя образование: экономическое или педагогическое. Чем отличаются ее сокурсники от моих? Только возрастом. Да эпохи разные. А так – одно и то же… Ведь вляпается своей задницей в какую-нибудь гадкую историю! Хотя с другой стороны, что может быть гаже, чем история со мной?»
Так, рассуждая сам с собой, Федя сидел в машине у «Мегаполиса» вот уже битый час. Время приближалось к десяти вечера, а Насти с ее компанией не было. «Жду еще двадцать минут, и уезжаю. Может, она вообще передумала…»
Его внимание привлекла большая группа молодежи, показавшаяся из-за угла здания. Человек пятнадцать, все приблизительно одного возраста. Федор не мог в темноте разглядеть, есть ли среди них Настя. Почти все одеты в неяркие куртки. Они смеялись, окликали друг друга, что-то вспоминая. Последними появились еще двое, которые медленнее других брели к входу. И одной из отставших была именно «глупая мошка». Вторым был пижонистый высокий парень, хорошо сложенный и явно заинтересованный в ее внимании.
«Надо уезжать. Мало ли, у нее тут что-то наклевывается, а я вот он, как старший брат слежу за маленькой сестренкой. Какого хе**, Федя, не заливай! Боишься ты, чтобы ее не обидела. Давай, шевели ластами – в клуб».
Матеря себя последними словами, он вылез из машины и пошел внутрь здания. И только потом сообразил, что не знает, где искать Настю. Два этажа беснующейся в темноте молодежи – это очень много. Но делать нечего. Придется постепенно обходить все.
Но ему повезло: на втором этаже в самом большом и спокойном зале он заметил нужную ему компанию. Настя сидела к нему спиной, продолжая разговор с «пижоном». Федору пришлось занять кабинет за шторами, чтобы его никто не видел, а он мог наблюдать за гуляющей компашкой. Заказал ужин без алкоголя, приоткрыл уголок – прекрасный обзор.
«Ну, что же. Можно и так вечер пятницы провести».
Однако объект его волнения не делал ничего предосудительного. Ему не видно было, что она пила, но она ела фрукты, танцевать, похоже, не собиралась, в дамскую комнату не выходила.
Около одиннадцати она вдруг встала, прощаясь со всеми, и пошла на выход. Парень двинул за ней, но Настя остановила его, покачала головой, что-то сказала и поцеловала в щеку. Похлопала по груди и вышла за дверь. «Пижон» вздохнул и вернулся в компанию.