Она кивнула головой и сделала, как он сказал, интуитивно растягивая время. Почему-то ей казалось, что ему оно нужно.
Когда Настя медленно зашла в зал, она поразилась тому, что увидела. Это так не похоже на Федора!
Кругом горели свечи, еле слышна была какая-то медленная мелодия. Федор стоял у стены и смотрел на Настю так, что ей вмиг стало жарко. Пересохло во рту, захотелось сбросить с себя всю одежду…
– Тебе нравится? – с хрипотцой в горле спросил он.
Ему хотелось сделать все так, чтобы сегодняшняя встреча не напоминала ту, когда пришлось применить жесткие методы воспитания.
– Очень… очень нравится, – ответила Настя, слегка заикаясь, и сделала еще один шаг к нему.
Федор больше не смог себя останавливать. Почти месяц жесткого воздержания испепелил остатки выдержки: хотелось все и сразу, долго и много. Он подошел совсем близко, погладил ее по щеке, отведя прядь волос в сторону. Настя смотрела на него широко открытыми глазами. Чуть облизнула губы… И этот кончик розового языка стал спусковым механизмом для Федора: его поцелуй, как крик жаждущего жизни человека. Он знал, что Настя только его, и от этого просыпались все звериные инстинкты собственника. Готовность вывернуть себя на изнанку поражала его самого.
Сначала губы ласкали, потом требовательно прихватывали, а язык то нырял, то отступал. Эти горки «вверх-вниз» вызывали у Насти тихие стоны. Но напор Федора передавался и ей: она сама обняла его за шею и потянула ближе к себе. От ее горячего и частого дыхания уже застонал Федя, отпуская ее губы. Он стянул кофту с ее плеч, открывая глазам пышную грудь, прикрытую белым кружевным бюстгальтером. Федор опустился на колени, продолжая снимать с Насти кофту. Губы сами нашли затвердевшую горошину соска, язык прошелся по ней, оставляя влажный след на ткани. Настя хотела дотронуться до мощных мужских плеч, но ей мешала кофта, которая, как путы, связала ей руки.
– Федя, сними с меня…
Дальше и договорить не успела. Ее слова были восприняты буквально: одним рывком он опустил кофту вниз, до ступней. Благо, одежда это позволяла. Оставалось только переступить через нее, что Настя и сделала. Кофта осталась лежать на полу белой лужицей. Потом Федор расстегнул молнию на ее брюках и дернул их вниз. Настя вскрикнула от неожиданности.
– Прости, – шепнул он, – не могу больше, ты свела меня с ума. Весь месяц только и думал, как раздену тебя, увижу, наконец, то, что снится по ночам.
– Я тоже не могу больше. Ты такой… – прерываясь на каждом звуке, ответила она.
– Держись.
Федя снял с нее все так быстро и ловко, что она и не заметила, как стояла перед ним уже голая. А он целовал ее живот, ребра, поднимаясь все выше к груди. Настя, наконец-то, смогла дотронуться до его волос, плеч, шеи… Федор так и остался перед ней на коленях, продолжая ласкать ее губами, языком, пальцами. Когда он сначала лизнул сосок, а потом втянул его в себя, она ахнула и выгнулась дугой у него в руках. Ноги подломились, и Федя аккуратно положил ее на мягкое покрывало, проводя руками от шеи до самых щиколоток.
Потом он встал над ней и начал раздеваться сам: джемпер отлетел куда-то в сторону от свечей, молния на брюках поползла вниз… Настя смотрела, не отводя глаз, как перед ней обнажается ее любимый мужчина, являя себя во всей красе. Она ведь так и не видела его мужское достоинство, а теперь вот… стало даже интересно, как ЭТО может в ней поместиться? Настя закрыла глаза.
– Не бойся, – с улыбкой сказал Федор, – я постараюсь, чтобы тебе не было больно.
– Пусть будет… Это же ты… Только можно – без…? Я хочу в первый раз ощутить тебя. У меня неопасный…
– Можно… Тебе все можно.
Он присел, разведя ей ноги в стороны, провел кончиками пальцев по бедрам, животу, видя, как она вздрагивает от его прикосновений.
– Ты такая красивая… горячая… Настя, не хочу, чтобы ты помнила тот раз. Забудь. Закрой глаза – я здесь с тобой впервые.
– Забыла. Не помню. Есть только сейчас.
Настя почувствовала его поцелуи на своих коленях, потом выше… прямо совсем близко от…
– Ах…
Горячий язык проник внутрь, нежно поглаживая и толкаясь чуть вперед.
Она раскинула руки в стороны, вонзая пальцы в покрывало, тем самым показывая, что нет запретов для него. А Федор не мог остановиться: он ласкал все горячее, быстрее, добавил к языку палец, понимая, что Насте будет тяжело принять его в первый раз, и ее надо расслабить и подготовить. Она начала дрожать, постанывая и шепча:
– Федя, Федя, как хорошо!.. пожалуйста, сделай что-нибудь, или я сгорю…
Он не стал доводить ее до оргазма, лучше потом, после, если не получится в процессе. Все-таки в первый раз…