– Уймись уже, болтушка. Ведь нарвешься когда-нибудь, – с нежным укором пробурчал охранник.
– Что ты, Федечка? Я же с любовью и дружбой в ваш дом!
Яна похлопала его по груди и вдруг отдернула руку. С удивлением приподняла бровь и спросила:
– Ты в бронежилете, что ли?
– Нет. С чего ты взяла?
– А почему такой твердый?
Она потыкала его пальчиком. Казалось, перед ней каменная стена.
– Яночка, – ласково проурчал Федор. – Это просто мышцы. Но, если что, я везде такой.
– Вот ты и есть болтун, – тут же оборвала его Яя. – Если верить твоим рассказам мужскому населению нашего ООО, мне же это должно быть известно. Ты же, вроде бы, оприходовал меня? А? Молчишь, Федечка?
Вокруг раздался гогот тех, кто стоял на улице. Она обернулась, сверкнула зелеными глазами – как трассирующие пули прошили всех. Смех замерз в горле.
– А вы лучше? Так же плетете небылицы. Коз… – она вовремя остановилась, выдохнула, улыбнулась одними губами. – Ладно, мужики, проехали. Я же знаю, что ничего не изменится. С праздником вас! Ай, нет – это же девчачий праздник.
Яна снова повернулась к Федору и уже без улыбки сказала:
– Иногда болтовня делает больно, а моя – только пощипывает. Не парься, Федечка.
Он молчал в ответ, взирая на безудержно смелую одинокую девчонку, задравшую подбородок вверх, чтобы не выглядеть крохой рядом с ним, двухметровым идиотом.
– Прости, Яна, – прошептал он только для нее.
Она сузила глаза, глядя на него. Потом просто кивнула и пошла внутрь. Тишина позади нее больно толкала в спину.
Яна сдала верхнюю одежду в гардероб, спрятала номерок в сумочку и подошла к большому зеркалу, чтобы посмотреть на себя в полный рост, да и вечно торчащие волосы попытаться пригладить. Она увидела в отражении, как из дверей зала вышел Главный со своим гостем. Захотелось стать невидимой…
– Яна Яновна, добрый вечер, – услышала она за спиной.
Пришлось поворачиваться лицом к лицу. Вот он – пришелец из студенческой жизни, сослуживец Главного.
– Добрый вечер, Сергей Олегович.
– Яна, ты мою Ленку не видела? – тут же перешел директор на обычную неофициальную речь.
– Нет. Когда я приехала, на улице были только мужчины.
– Все! Она мне голову откусит. Я опять забыл за ней машину отправить, – сокрушался Главный. – Да, кстати. Позволь представить тебе моего армейского друга. Нашел же меня, спустя столько лет! Томленов Михаил Борисович.
– Очень приятно, Яна, – чуть склонив голову, поприветствовал ее столичный гость.
– Здравствуйте, – ответила она без эмоций, глядя снизу вверх на старого знакомого.
Сергей Олегович нервничал в ожидании головомойки от жены, поэтому, когда его телефон подал сигнал, он, закатив глаза, отошел в сторону для получения приговора.
– Ты даже не сказала «взаимно» на мое приветствие, – сказал Михаил.
– Зачем врать? Нет в этом ничего приятного. Но уж, если ты гость Главного, придется терпеть твое пребывание здесь. Надеюсь, мы не увидимся больше.
– У тебя странный наряд для Восьмого марта. Это протест?
– Слушай, Миш, – она не хотела стоять тут с ним, отсвечивать, – считай, что меня здесь нет. Наслаждайся жизнью, своим другом, женщ…
– Я тебя искал. К тебе приехал.
– Не опоздал? Нет? Мы с тобой все выяснили девять лет назад… Кстати, мамочка знает, что ты приехал в провинцию, к лимите нецарственных кровей? Она может быть очень не довольна твоим поведением.
– Ты стала совсем другой, – задумчиво глядя на Яну, сказал он. – Где та милая добрая девочка?
– Не ты ли ее убил? Вместе с… Пока, Михаил Борисович. Удачного отдыха в нашем прекрасном, душевном коллективе.
Яна отвернулась и пошла в сторону зала. «Снова это жуткое ощущение, что на меня кто-то смотрит ледяным взглядом. Боже, нечем дышать!» Ее скрутил страх, но она нашла в себе силы оглянуться назад. Никакого толку – в холле было слишком много людей. Михаил тоже смотрел в ее сторону. Но не его взгляд буравил ей спину и затылок.
Она прибавила скорости и скрылась за дверями банкетного зала. Столичный гость, казалось, замерз, вернувшись в прошлое.
Правильно ли он сделал тогда, прислушавшись к матери. А что он мог? Только отслужил, поступил в институт, был на полном обеспечении родителей. Не хотелось ворошить то время, где он смалодушничал. Мягко говоря. «Надо добиться от нее прощения», – думал он, не обращая внимания ни на что вокруг. Но ее имя, прозвучавшее совсем рядом, заставило прислушаться к разговору двух молодых мужчин.
– Вот это Янка врезала всем по яйцам. Хоть вали отсюда к хренам собачьим. Убила все настроение.