Рабочий день полетел, таща за собой всю неделю.
В кабинете Яны полным ходом шло обсуждение прошедших выходных: кто, с кем, куда, когда, купили, посетили… Обычный утренний шум. Только она молчала и сидела с отсутствующим видом. Когда до нее дошла очередь отчитаться о выходных, она сказала:
– Да все, как обычно. Ничего нового.
А внутри разливалось что-то жаркое, отчего мурашки сами в стеснении покрывались мурашками.
Яна отвернулась к компьютеру, нажала кнопку включения – техника исправно заработала. И это было маленьким облегчением – увидеть сейчас Мартина стало бы для нее испытанием, с которым она вряд ли справилась.
До обеда просидела, не поднимая головы. После выходных всегда так – непрерывное производство требует постоянного контроля нагрузки, простоев, объемов и много, чего еще, и дни отдыха надо «догнать» уже к одиннадцати утра, к оперативке у Главного.
Во время перерыва все умчались по своим делам: кто просто гулять, кто по магазинам, а кто и обедать, как положено. Яна тоже взяла пальто, закрыла кабинет и пошла по пустому коридору в сторону лестницы. Но не удалось ей пройти мимо серверной – дверь открылась и ее за руку дернули внутрь…
– Янка, как я соскучился! – шепот Мартина, его частое дыхание в один миг разрушили хрупкое равновесие.
Она уронила пальто, краем уха услышав, как поворачивается ключ в замке, прикрыла глаза и отдалась вихрю эмоций, закружившему ее. Мартин стащил с нее пиджак и бросил на пальто, обнял, прижал… Яна обхватила его за талию – он был в одной футболке, без своего пуховичка.
– А я как соскучилась!
Последний звук утонул в поцелуе, Мартин совсем не нежно держал ее за волосы, оттягивая голову назад и двигая языком так, что не оставляло никаких сомнений в его желании. Тело было напряжено, все мышцы застыли. Он буквально вдавил Янку в дверь. Все меньше мог себя контролировать… Ее тихий стон и руки, вцепившиеся в футболку, чуть приостановили его порыв. Только не напугать!
Он оторвался от ее губ, давая возможность вдохнуть воздух, но поцелуи побежали по шее к ключицам, едва прикрытым топом. Вдруг он почувствовал, как она дергает футболку из его брюк.
– Мартин! Мартин! Хочу дотронуться до твоей кожи.
Не помня себя, он стянул футболку. И замер, глядя, как она на него смотрит. Светло-зеленые глаза потемнели, губы припухли. Яна коснулась его груди и резко выдохнула. А потом спросила:
– Разрешишь мне чуть похозяйничать?
– Все, что пожелаешь.
Она отошла от двери, встала позади него, перекинула вперед его волосы, собранные в хвост,… и дотронулась губами до его спины, между лопатками. Мартин дернулся, как от ожога.
– Что ты делаешь? – шепот с трудом проходил сквозь стиснутые зубы.
– Целую тебя, Орка, – ответила она, продолжая свое путешествие по его вздрагивающим мышцам.
Он опустил голову, глубоко дыша, уперся руками в дверь, но не повернулся к ней и ни слова не сказал. Индеец он или кто? Выдержка! Обещал же – все, что пожелает. Но внутри бушевало пламя, готовое вырваться и испепелить маленькую капельку-росинку. Влажный след на спине от ее губ, руки гладящие его торс… Все это подталкивало к неуправляемым действиям.
Их привел в чувство и вернул из космоса в рабочий кабинет чей-то разговор по телефону: человек шел по коридору мимо серверной и громко что-то доказывал.
Яна отошла от Мартина, подняла свой пиджак, оделась. Щеки и шея горели, дыхание частило. Мартин все еще стоял у двери.
– И как теперь работать? – усмехнулся он, поворачиваясь к ней.
Возбуждение, очень заметное, через брюки, еще сильнее вогнало Яну в краску.
– Ага! Теперь ты стесняешься? – спросил, одеваясь в свои доспехи.
– Нет! Хочу еще! До конца!
– Яя, не доводи меня… Вечером после тренировки я в полном твоем распоряжении.
– Да? Я буду ждать. А как ты узнал, что это я иду по коридору? Вдруг схватил бы Ираиду Дмитриевну.
– Я твою походку и стук каблучков узнаю из всех. Тем более, я стоял там, когда народ мчался на перерыв. А тебя среди них не было. Вот и все – легко и просто.
– А как мне выбраться не замеченной?
– Я проверю, есть ли кто поблизости… Да разберемся! Что ты беспокоишься!
Как Мартин и говорил, она вышла из серверной, когда коридор был пуст. И вернулась к себе. Голодная…
До конца рабочего дня ее спасал только кофе с парой печенек.
«Такими темпами я дойду до состояния невидимости. Папа опять будет волноваться, не скрываю ли я какой-то болезни, – ее мысли медленно ворочались в голове, пытаясь убежать от горячих воспоминаний. – Как долго мы выдержим? Вот так, украдкой… А, с другой стороны, даже если все узнают, не буду же я к нему открыто бегать. Так что таинственность здесь не причем. Это все от распущенности, как сказала бы мама. А я скажу честно – от желания близости с любимым человеком, которого ждала всю свою сознательную жизнь».