Вот сейчас – она здесь, наклоняется к нему, трогает губами закрытые глаза, скулы, подбородок, шею, грудь, опускаясь все ниже… Как горячо, огненно-сладко, запретно…
IeqSAlctK8M.jpg
В какой-то момент этого грешного видения Марат запрокинул голову и чуть не взвыл от острого наслаждения, счастья… и еще более острой боли… в сердце, где поселилась тоска.
Всю ночь Марат видел сны со «своей Яной». Он просыпался, вставал, пил воду, снова засыпал. И опять она возвращалась. Не такая, как в том, первом сне, когда она смотрела мимо него, искала Мартина.
Яна была нежная, ласковая, гибкая, тонкая, льнущая к нему. Она смотрела только в глаза. Марат чувствовал ее своим телом. Все мышцы звенели, когда она пальчиком рисовала на нем какие-то узоры. Губами еле касалась его губ, впадинки у шеи, чем выбивала из него дух. Он переворачивал ее на спину, проводя широкими ладонями по худеньким рукам, груди, плоскому животу, длинным ногам. Прижимая к себе, гладил ее шею, спину…
Он не признался бы никому, что во сне к нему приходила девушка его старшего брата. Никому.
Это – только его тайна, его жизнь, его боль. Марат не хотел отпускать ни на миг свою мечту. Он снова и снова целовал ее всю, от узких ступней до горячих покусанных им же губ. Слышал каждый ее вздох, тихий стон, сам задыхался от блаженства. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого наслаждения, как в своем сне с призрачной Яной. Он ее любил…
Марат понимал, что никакой надежды у него нет – видел отношения между братом и Яной, слышал его признание в любви своей единственной…
Но ему было так сладко и одновременно больно в этих снах!.. Он держал ее в объятиях, чувствовал каждый изгиб, слушал дыхание, стук сердца, стоны, вздохи. Нет, он не посмел даже во сне переступить черту, но точно знал, что когда-нибудь, так же, в стране Морфея возьмет ее всю, без остатка…
Сон растает, как туман, словно и не было ничего, только вот губы, руки, кожа – все запомнило ту самую, недоступную.
Нет, не готов «отдать ее», она будет с ним хотя бы так. Это глупо, неправильно, но по-другому Марат не мог, он безумно любил Яну, девушку старшего брата…
А сама Яна ни о ком и ни о чем другом не думала, кроме Мартина.
Пока он домывал посуду, она стояла позади него, обняв за талию, и тихонько целовала там, где его гладкая смуглая кожа не была прикрыта майкой. Дыхание Мартина учащалось, мышцы сокращались, посуда в руках позвякивала, но он не мешал Яне наслаждаться его телом.
– Ты такой вкусный, ароматный, – прошептала она. – Я тоже так хочу. Отпустишь меня ненадолго…
– Иди, я буду ждать тебя у камина.
Когда через некоторое время Яна вышла в одном полотенце, она увидела белую «шкуру» на полу у огня. На ней полулежал ее краснокожий индеец, прикрытый лишь другим покрывалом. Он похлопал по месту рядом с собой.
– Иди ко мне. Целый день прошел, я соскучился.
Яна подошла, опустилась на колени, не отрывая взгляда от Мартина. Он видел в ее глазах восхищение, желание, любовь. Хотел ли услышать эти слова? Наверное, хотел. Но для него было гораздо важнее то, что она переехала к нему. Это стоило любых речей.
Яна протянула руку к его лицу, провела пальцем по контуру, потом дотронулась до губ, которые у Мартина были большими, мягкими. Она не уловила момент, когда он обхватил ее палец губами и лизнул его, глядя черными глазами прямо в душу. У нее полыхнуло под кожей – огонь, горячий и быстрый, пробежал к груди, заставляя ее напрячься, и сосредоточился в самом низу. Яна приблизилась к его губам. Мартин выпустил ее палец, ожидая ее дальнейших действий. Она нежно коснулась его, шепча между поцелуями слова:
– Я… так… скучала… без… тебя… Я… хочу… сегодня…сама…
Мартин резко вдохнул воздух. И лег на спину.
– Я весь твой.
Она просунула руку под его покрывало, чтобы убедиться, что на нем нет ничего из одежды.
– Я сейчас, – прошептала она и куда-то ушла.
Но очень быстро вернулась, неся в руке какую-то вазочку.
– Мартин, закрой глаза.
Он повиновался. И теперь его зрением стал каждый нерв, каждая клеточка и слух. Он понял, что Яна сбросила с себя полотенце.
Вдруг он протянул ей руку, привлекая внимание.
– Что?
– Где мелкий бандит? Я не хочу, чтобы он бросился тебе на ногу.
– Дуся его измотала, он спит, даже ротик открыл, – ее шепот слышался все ближе.