Яна молчала долго, он ее не торопил. Просто держал за руку. А она этого не замечала, окунувшись опять в тот кошмар.
– Я бы не смогла его убить. Он умер сам.
Мишка отдернул руку. Яна перевела на него почти черный пустой взгляд – взгляд неживого человека.
– Он умер, потому что никому не был нужен, кроме меня. А я оказалась слабой, не способной его защитить. От всех вас. Вы не хотели, чтобы он был. Он вам мешал. Вы победили.
Она резко встала и, превозмогая боль, пошла к общежитию. Не оглядываясь на свое прошлое…
Рядом кто-то чихнул, выдернув Яну из воспоминаний. Она выглянула из своего уголка и нос к носу столкнулась с лиходеем из IT-отдела.
– Блин! Янка! Ты чего тут прячешься? Напугала меня, зараза такая. Я же заикой останусь!
Лохматое чудище, глаз которого никто не видел уже несколько лет, стучал себя кулаком в грудь, будто он задыхается.
– Ты себя-то когда последний раз лицезрел в зеркале? А я не заикаюсь до сих пор, хотя знаю тебя со школы.
– Ой, ладно, малёк! Ты в каком классе в нашу школу перешла? В пятом? А я ее уже заканчивал! Что ты там знаешь?
– Но ты почему-то помнишь, когда я в школу пришла. Подозрительно это! – Янка начала веселиться и подкалывать его. – Скажи, как одиннадцатиклассник мог запомнить пятиклашку? А? Ты был тайно в меня влюблен?
– Скажешь тоже! – фыркнул программист. – Просто помню, как ты, самая маленькая из всех, кто был в коридоре, встала на защиту какого-то длинного пацана, которого долбили мелкие шакалы. И тебе тогда крепко досталось, но ты не ушла.
Яна удивленно посмотрела на него.
– Это ты их разогнал? Слушай! Спасибо тебе, столько лет спустя. А то они нас с Женьком конкретно бы отдубасили.
– Вот поэтому и запомнил тебя, чудо с косичками.
– А я помню только кого-то огромного, кто раскидал этих придурков. Какой у тебя рост?
– Это секретная информация.
– А вес?
– Еще более секретная. Не борзей, Янка-обезьянка.
– Вот! Сам первый меня обозвал тысячу лет назад. За тобой стали все повторять. И здесь тоже. Поэтому ты – кит!
– Ладно, я не обижаюсь. Слушай, ты долго еще здесь торчать будешь? Может, по домам? Нам в одну сторону. Я бы тебя подвез.
– Договорились. Мне тоже тут надоело. Давай, еще минут десять-пятнадцать посидим, покрутимся и тихонько свалим. Я только девчонкам скажу. И руки ополосну после всех этих конкурсов.
– Ладно. Я рядом за столом. Махнешь тогда.
Глава 3.
Яна пошла вдоль стены, обходя беснующийся в танце народ. Она преодолела уже половину пути до своего места, когда зазвучала медленная мелодия. Свет почти погас, продвигаться стало сложнее.
Вдруг Яна на кого-то натолкнулась, чьи-то руки придержали ее под локти.
– Янка, ты чего, как слепыш, тычешься в людей, – пробасил сверху Федор.
– В тебя ткнешься – сразу без конечностей останешься. Или, в лучшем случае, с фингалом под глазом.
Она попыталась обойти его. Но он не отпускал.
– Яна, пошли потанцуем?
Она замерла, повернула к нему голову, силясь рассмотреть в темноте его глаза. Но мерцание световых эффектов лишало ее этой возможности.
– Федечка, ты же спортсмен, не пьешь совсем. Так что с тобой приключилось, что ты до меня снизошел? Тебе подсыпали отраву? Или всех хороших разобрали, остался «пользованный» товар?
Он не стал ее дальше слушать, просто за локоть вытащил к танцующим. Яна не особо сопротивлялась. А зачем привлекать лишнее внимание?
– Ну, ладно. Давай потанцуем. Только потом слишком много не ври про свои боевые успехи.
Рука Федора легла ей на спину, точно на поясницу. Яна думала, что второй рукой он возьмет ее ладонь. Но нет. Федор ее просто обнял, слегка прижал к себе и начал двигаться в такт мелодии, вовлекая Янку в танец.
Она поняла, что Федечкин настрой слегка превышает допустимую долю романтизма, а для нее это – табу. Дыхание мужчины попадало ей на волосы. Что-то неприятное, чужое завозилось в груди – это не ее мужчина. Яна чуть отстранилась.
– Слушай, Федя. У меня стойкое ощущение, что ты с кем-то поспорил в очередной раз. Или вообще надеешься на невозможное.
Она почувствовала, как он губами касается ее виска.
– Почему «невозможное»? Ты нравишься мне уже давно. Но ты, как ежик – ни головы, ни ножек. Не знаю, за что тебя схватить.
Она еще дальше от него отодвинулась. Даже не пробовала вырываться и убегать, чтобы не стать центром пересудов.
Федор начал тянуть ее к себе. Она подняла на него холодный взгляд, безразличие которого было видно даже в темноте.