Вдруг Блэкхок замер, и из его рта на лицо Эйдана хлынула кровь, а в следующее мгновение брюнет вновь смог вздохнуть. Он перекатился на бок, сотрясаясь от кашля и захлебываясь слезами. Судорожные попытки вздохнуть лишь усиливали спазмы. Как сквозь туман, он слышал крики, звуки борьбы, но не мог даже пошевелиться. Сейчас его телу был нужен только кислород.
Когда крепкая рука схватила его за плечо, он в панике дернулся, вне себя от ужаса.
– Эйдан?!! Эйдан? Прошу, скажи что-нибудь!
Внезапно, он успокоился. Его мысли все еще путались из-за недостатка кислорода, а перед глазами стояла пелена слез, но он чувствовал, что человек рядом не причинит ему зла.
Он вновь согнулся в приступе кашля, но в этот раз его удержали чужие руки, а чьи-то пальцы заботливо помассировали шею. Он знал эти ласковые прикосновения, и тут осознание пришло само собой. Наконец, с ним рядом был Дин.
Вероятно, возлюбленный заметил длинную рану на его спине, поскольку Эйдан услышал, как он гневно выругался. Спустя пару минут Эйдан уже мог сидеть самостоятельно. Дин облегченно вздохнул и нежно поцеловал его в лоб. Тут-то Эйдан и понял, что рядом лежат трупы. Тим Блэкхок и Уильям Бейкер. Его глаза расширились от ужаса, когда он заметил, что и Джон лежит неподвижно неподалеку, а плащ Дина весь пропитан кровью.
– Ты… ты убил их!! – в панике воскликнул Эйдан.
– Не всех, – мягко возразил Дин, успокаивающе поглаживая щеку возлюбленного в надежде, что сможет смягчить то, что собирался сказать. – Блэкхок хотел убить тебя, а я не мог позволить ему этого. Бейкер бросился на меня с ножом, не оставив мне выбора. Но младший Бейкер был уже мертв к этому моменту».
От лица Эйдана отхлынула кровь:
– НЕТ!!! Это я! Я ударил его камнем! Какой ужас! Я… Я…
Дин привлек его к себе, крепко обняв:
– Тшшш… Меня здесь не было, но я тебя знаю, любовь моя. Ты добрая душа, ты лишь защищал себя, – Дин говорил тихим спокойным голосом, пытаясь успокоить его. – А теперь расскажи мне, что тут произошло.
И Эйдан начал рассказывать, а когда закончил, Дин помог ему подняться и осмотрелся. По его лицу брюнет мог точно сказать, что его возлюбленный усиленно размышляет, и в то же время с трудом сдерживает злость. Дин никак не мог смириться с тем, что кто-то угрожал его любимому и пытался ему навредить.
Наконец, блондин убрал нож – тот самый, который он обычно использовал для заточки карандашей, и который теперь был покрыт человеческой кровью, – обратно в сумку. Он взял Эйдана за плечи и заглянул прямо в широко раскрытые ореховые глаза, принуждая слушать:
– Смотри, что мы сейчас сделаем. Твоя рубаха изодрана, так что ты наденешь мою. Затем ты пойдешь домой, как ни в чем не бывало. Родителям скажешь, что был в полях. Осматривал новорожденных ягнят. Ни одна живая душа не должна знать, что ты был здесь и что ты видел. Ты все понял?
– А ты? – неуверенно спросил Эйдан, послушно надевая элегантную рубашку Дина, из тонкой ткани с широкими рукавами и кружевными манжетами. Ему определенно не нравилось направление их разговора.
– Я разберусь с этим, – Дин вздохнул.
– Но мальчишку убил я, а не ты, – возразил брюнет.
– Нет, Эйдан, – голос Дина звучал тихо, но уверенно. – Послушай, ты не мог его убить, ведь тебя здесь не было. Запомнил? Ты никогда здесь не был. Понял?
Глаза Эйдана округлились, когда он понял, к чему клонит друг:
– Нет! Я тебе не позволю!
– Позволишь. Не строй из себя героя, иначе у нас обоих будут проблемы. Будет проще, если разбираться с этим будет кто-то один, так ведь?
– Почему ты, а не я?
– Потому что именно я поцеловал тебя первым. И это я втянул тебя во все это… И потому, что я люблю тебя.
– Это не дает тебе права разбираться с этим в одиночку.
– Дает. Хватит ныть и иди домой уже, – терпению Дина подходил конец, и в голосе послышалось раздражение.
– Не пойду, – уперся Эйдан, не двигаясь с места.
Внезапно, взгляд Дина стал злым, и он заорал:
– ТЫ ЧТО ОГЛОХ? УБИРАЙСЯ К ЧЕРТУ, ЭЙДАН!!!
Это был первый раз, когда Дин кричал на него, и Эйдан настолько испугался и растерялся, что подчинился приказу и бросился прочь.
Больше Дина он не видел.
Когда в деревне обнаружили пропажу трех человек, их семьи начали поиски. На протяжении трех дней они прочесывали окрестности, а потом кто-то заметил стаю воронья над лесом. Выясняя, что привлекло их, они нашли три тела.
Двое фермеров встретили Дина О’Гормана тремя днями ранее на дороге, ведущей из леса в город. На нем не было рубахи, а плащ был покрыт кровью. Когда один из фермеров спросил, в чем дело, Дин ответил, что он только что зарезал свинью. История была шита белыми нитками – О’Горманы были богатыми землевладельцами, у них было достаточно работников, чтобы делать грязную работу…
Спустя три дня Дина арестовали. Эйдан знал возлюбленного лучше, чем кто бы то ни было. Дин всегда отличался умом и хитростью. Он бы не стал осознанно рассказывать такую историю в надежде, что люди поверят. Только тогда Эйдан понял его настоящий план. Дин пожертвовал собой. Принял вину на себя, чтобы защитить Эйдана, даже, несмотря на то, что это могло стоить ему жизни. Вскоре после ареста слухи, которые до этого повторялись лишь шепотом, превратились в сплетни. Дин О’Горман – монстр, убивший трех земляков. Только ленивый не поливал его грязью, и разговоры поползли по Санкт-Петеру и окрестностям со скоростью пожара в овине. Эйдан слышал безумные истории о том, что Дин насилует детей и практикует черную магию, приносит кур в жертву демонам, как это делают рабы в далеких колониях. Но чаще всего повторялись истории о том, что он интересуется мужчинами, и поскольку Эйдан был его самым близким другом, то все указывало на него. Вскоре в их связь уверовал весь город. Впрочем, Дин прекрасно сыграл свою роль – о том, что Эйдан может быть причастен к убийству, разговоров не заходило.
Когда часы начали отбивать полночь, Эйдан вздрогнул и очнулся от воспоминаний. Не теряя времени, он вышел из своего убежища под навесом около церкви и направился к тюрьме, держась каменных стен, чтобы оставаться невидимым. Темная борода, длинный темно-синий плащ и черная фетровая треуголка делали его похожим на тень. Тень с бешено колотящимся сердцем, трепещущую от страха и волнения.
Грэм Мактавиш его ждал. Он стоял, прислонившись к стене. На его лице застыло недовольное выражение.
– Тебя никто не видел? – спросил он вместо приветствия, как только заметил молодого мужчину.
– Ни одна душа.
Грэм оглянулся, убеждаясь, что Эйдан не солгал. Улица оставалась пустынной.
– Входи, – высокий мужчина втолкнул брюнета внутрь, зашел следом и закрыл дверь. Схватив Эйдана за воротник, он прижал его к ближайшей стене. – Ни слова об этом. Никому. Если кто-то узнает, что я помогаю убийце, мою семью изгонят, а меня арестуют. Поклянись, что это останется в тайне, и что ты не попытаешься устроить ему побег. Или же я сделаю так, что ты пожалеешь, что родился на свет, – проговорил он с угрозой в голосе.
Эйдан кивнул:
– Твоя тайна умрет со мной. Клянусь, у меня не было намерений делать что-то подобное. Я бесконечно благодарен тебе за то, что ты делаешь для нас.
– Я иду на это, потому что уважаю ваши семьи. Миссис О’Горман и миссис Тернер были очень добры к моей жене, когда лихорадка унесла Тома и Фелицию.
Эйдан вновь кивнул и стянул с головы шляпу.
– Иди за мной, – приказал Мактавиш.
– Как он? – Эйдан не удержался и задал волнующий его вопрос, пока они шли по длинному темному коридору.
– Достойно человека, приговоренного к смерти, как мне кажется, – вздохнул кузнец. – Он не жалуется и благодарит меня каждый раз, когда я приношу ему еду. Несколько раз спрашивал, приходишь ли ты, чтобы его увидеть, и я отвечал, что и дня не проходит, чтобы ты не попытался.