- Неужели? - Вся его прежняя учтивость вдруг куда-то улетучилась; осталось лишь ледяное, презрительное недоверие.
- Разумеется, черт побери!
- Прошу тебя, Лорина, не надо. Эти широко раскрытые невинные глазки могли одурачить меня лишь однажды, но теперь-то мы поумнели, а?
- И что же я украла? - Она стояла перед ним совершенно спокойно, но внутри у нее все клокотало.- Скажи, чтоб я была в курсе.
- Чтоб ты была в курсе,- передразнил ее он,- ты украла мои эскизы к женевской выставке.
- О которых ты говорил, когда показывал мне свою мастерскую в Мурано? - Лори говорила очень медленно, пытаясь лучше осмыслить его слова.- Но я их даже не видела. Когда я попросила, ты и взглянуть на них мне не позволил, сказав, что это совершенно секретно.
- Именно так.- У рта Алекса появилась жесткая складка.- А потом меня позвали и я, как последний болван, вышел, оставив тебя там одну. Ты, уж не знаю как, но залезла в запертый сейф и сделала себе небольшой подарок.
- Нет! - Лори яростно замотала головой, отшатнувшись от него; теперь их разделял письменный стол; она с силой прижала ладони к его твердой поверхности, словно бы та могла придать ей уверенности. Она прикрыла на мгновение глаза. Может быть, все события последних четырех лет: смерть синьора Алессандро Барези, после которой его сын затеял эту жестокую вендетту; сегодняшнее появление Алекса и, наконец, это чудовищное обвинение - всего лишь кошмарный сон?
Но когда она вновь открыла глаза, кошмар не рассеялся. Алекс - живой, из плоти и крови - стоял перед ней в элегантном костюме, сшитом у лучших итальянских портных, и сверлил ее серыми льдинками глаз.
- Ты ошибаешься, Алекс,- неуверенно начала было Лори, чувствуя, как боль и обида берут верх над гневом. В стремлении добиться взаимопонимания она вновь обошла стол и осторожно тронула его за руку. Он равнодушно взглянул на нее и брезгливо стряхнул ее руку, словно какое-то насекомое.
- Ты действительно дал мне какие-то свои эскизы, но помнишь, ты сам же мне сказал, что это отработанный материал и они тебе не нужны.
Лори сжала губы, и непрошеные воспоминания нахлынули на нее. Ее последний день в Венеции... Вот Алекс, все еще исполняющий роль заботливого старшего брата, игриво ерошит ей волосы и вытаскивает откуда-то папку набросков.
- Вот,- небрежно бросил он,- можешь взять от меня на память.
Затаив дыхание, Лори смотрела, как он своим четким ровным почерком выводит на папке "Алессандро Барези" и протягивает ей, чуть застенчиво улыбаясь. Ах, как она тогда боготворила этого обаятельного красавчика! Она прижала папку к груди, не в силах вымолвить ни слова от переполнявших ее чувств...
- Эскизы,- сказала Лори, вернувшись к реальности,- были великолепны. Когда я приехала домой и показала их отцу...
- Ах да, конечно, отцу. Надеюсь, он как следует отблагодарил тебя. Он не мог не остаться недовольным результатами твоих трудов целого месяца.
Если бы он кулаком ударил ее в солнечное сплетение, ей бы и тогда не было так больно.
- Ты всерьез думаешь, будто мой отец намеренно отправил меня к вам, чтобы я что-нибудь украла?
Он мрачно склонил голову.
- Я бы не сумел выразиться яснее. На ее щеках снова выступили пятна.
- Ты даже ни разу не видел моего отца. Если б ты его хорошо знал, то, уверяю, не сомневался бы в том, что он совершенно неспособен на бесчестный поступок - что бы ты ни думал обо мне самой. Его тонкие губы тронула усмешка.
- Как трогательно: любящая дочь бросается на защиту кристально честного отца.
- Да, кристально честного! Не знаю, что за безумные мысли бродят в твоем извращенном мозгу, но предполагать, что он, как и я, способен на такое - просто смешно.
- Разве? Но ты идеально подготовлена для исполнения подобной роли. Выросла в мире стекольного производства, такая юная, наивная, неискушенная.- Он улыбнулся, но в его улыбке было нечто зловещее.- Я часто задавал себе вопрос: не было ли твое бурное возмущение тем вечером, в саду, частью тщательно продуманного плана. Сейчас я понимаю, что ошибался, по крайней мере, в этом. Твоя сексуальность была еще не разбужена тогда, дремлет она и сейчас. Несмотря на героические усилия, которые наверняка прилагает твой женишок...
Ее зеленые глаза гневно сверкнули.
- Ты ничего не знаешь о Джеймсе, хотя бы его оставь в покое.
- С удовольствием.
И тут, несмотря на смятение, в котором она находилась, ее осенило:
- Так, значит, твоя вендетта...- Он недовольно нахмурился, и она поспешно закончила:-...не имеет никакого отношения к тому, что случилось в саду?