— И ты тоже, — серьёзно сказал председатель.
Он сел на корягу, по которой малыши любили лазать, воткнул палку в снег, поглядел кругом: малышня крутилась, качалась, бегала, копала снег, возила грузовички.
— Сколько всякого интересного для вас понастроили, — улыбнулся он. — Смотреть весело. А мы тут в Москве росли без игрушек.
— Ка-ак? Без одной-единственной? — Ариадна остановилась рядом с ним.
— У Нюры, моей сестрёнки, вместо куклы был кулёчек, обвязанный бечёвкой. Она его баюкала, песни ему пела. У старших мальчиков нашего двора был мяч, из тряпок сами сшили, а мы — малыши — обходились деревянной чуркой.
— А почему вам настоящих игрушек не купили? — спросила Ариадна.
— Не было тогда в магазинах игрушек. Только недавно Красная Армия разбила беляков, и столько понадобилось всего важного для народа — и машин, и металла, и обуви, — не до игрушек было. — Он засмеялся. — Ничего, зато каждый ребёнок знал: революция победила, значит, и игрушки будут…
— А вы тоже геройски воевали с беляками? — спросила Ариадна.
— Я ж тогда маленьким был! — ответил председатель. — Отец мой воевал. А я пошёл на войну уже через много лет, когда фашисты напали на нашу страну.
— И мой дед был на фронте, — сказал Родион.
— А моего деда фашисты убили, — подал голос Витька-Балабол.
Ариадна поглядела на морщины председателя, спросила с сомнением:
— Значит, вы тоже маленьким были?
— А как же! — засмеялся председатель.
Балабол вмешался:
— Вы что ж, и в футбол играли той чуркой деревянной?
— Конечно. Правда, футболом мы его не называли, чурку гоняли в одни ворота, а я был лучшим отбивалой, вратарём значит.
Балабол вмиг скатился с трапеции:
— Поглядим, какой вы вратарь! — И никто оглянуться не успел, как он наподдал ногой твёрдый снежный ком.
Родион прыгнул, перехватил этот ком, крикнул:
— Нечестно! Ты ему и встать не дал! — Он объяснил Балаболу: — Он тогда мальчишкой был, а теперь инвалид войны. Дурак ты, вот кто.
— А пусть не хвастает, — ответил Балабол.
Василий Игнатьевич встал у коряги.
— Вот теперь я на ногах, мы на равных. Давай ещё раз! Мне самому интересно: сохранилась вратарская реакция? — И он упёр руки в колени, как вратарь перед воротами.
— Не надо! — испуганно попросила Ариадна.
Но Балабол изо всех сил ударил по твёрдому кому. Василий Игнатьевич метнулся наперерез, но негнущаяся нога задержала рывок, и тогда, упав, он грудью накрыл «мяч».
— Поймал! — крикнула Ариадна. А Родион бросился к председателю — помочь ему встать. Ариадна скорей подала палку. Василий Игнатьевич поднялся. Лицо его было бледно.
— А мяч-то не прошёл, — улыбнулся он Балаболу. — Будем продолжать?
Балабол вдруг закрыл лицо рукой, отвернулся и зашагал прочь.
Ариадна спросила:
— Почему он заплакал? Он не плакал, даже когда его большие мальчишки поколотили…
— Погоди, Витя Воробьёв! — Сильно хромая, председатель догнал его. — Так не пойдёт. Надо уметь и проигрывать тоже.
— Я не из-за мяча… — глухо ответил Витька. — Я не потому.
Он не знал таких слов, чтоб объяснить, как ему сейчас плохо, всё получилось не так. Когда он запустил снежный ком в сидящего председателя, это была шутка, недобрая, но шутка, это был озорной вызов: «Я тебя сейчас разоблачу, не хвастай!»
Но Василий Игнатьевич принял вызов. И победил. Ценой… ценой боли. Витька же это видел… Никогда не испытанный стыд терзал его.
— Я не из-за мяча, — повторил он.
— Знаю, — ответил председатель. — Поняли друг друга, и хорошо. И чтоб ни одной слезы больше. — Он дружески встряхнул Витьку за плечи. — А пуговицу кто пришьёт? Ты мужчина или нет? На одной нитке болтается. У каждого солдата есть иголка и катушка.
— Пришью, — ответил Витька.
В это время Ариадна вдруг залезла за коляску и, сидя на корточках, стала толкать Родиона, сигнализируя: прячься!
На площадке появилась молодая мама, она везла своего малыша в коляске, в т о й с а м о й!
— Нашли слесаря? Укрепил он вам колесо? — спросил председатель.
Молодая мама удивлённо пожала плечами:
— Знаете, я ему даже не звонила, слесарю. Коляска вдруг сама исправилась.
— Сама? Вот и отлично, — сказал председатель и весело стрельнул глазами в Родиона.
Глава 7. «ЗИМНЯЯ СКАЗКА»
Сегодня солнечный зимний денёк. На площадке полным-полно ребят. Ариадна съехала с горки, уселась на бревно, где верхом сидел Родион.
— Вдруг бы Филя и Тиля сейчас куда-нибудь уехали с твоей мамой, а мы куда-нибудь пошли бы! — размечталась она.