Мне даже играть в прятки перехотелось, так я размечтался. Я ребятам сказал, что мне нужно домой идти. И побежал домой. А возле подъезда баба Шура ищет что-то. У неё зрение плохое, уронила, наверное, что-нибудь и найти не может. Я её спрашиваю:
— Баба Шура, вы что ищете?
— Да, я, — отвечает баба Шура — денежку потеряла.
Мне сразу жарко стало и неприятно. Может, она другую денежку потеряла, а не ту, что я нашёл?
— А много потеряли? — спрашиваю я её.
— Да пятьдесят рублей, тетеря старая. Наверное, когда ключи вытаскивала и обронила.
Глянь, внучок, пожалуйста, у тебя глаза молодые, не лежат ли где?
Я посмотрел кругом:
— Нет, не лежат — отвечаю. А у самого уши горят. Хорошо, что баба Шура видит плохо.
Домой прибежал, деньги в коробку из-под леденцов засунул. Там у меня всё самое важное хранится. Стыдно мне очень, но и деньги отдавать жалко. И от этого всего злюсь я сильно.
Пошёл я и у Таньки спросил:
— А вот если бы ты пятьдесят рублей нашла, то что бы сделала?
— Я, — отвечает Танька — хозяину бы вернула.
Ишь какая честная. Да это она сейчас так говорит. Если бы сама нашла деньги, небось побежала бы какие-нибудь браслетики покупать, она их любит очень. Я еще больше разозлился и домой пошёл.
Дома вечером мама спрашивает:
— Ты чего такой хмурый?
— Да так, — отвечаю — настроения что-то нет.
— Может, ты заболел? — испугалась мама и поцеловала меня в лоб, — да нет вроде бы, температура нормальная.
Если б она знала, что я чужие деньги взял, наверное, не целовала бы. А расстроилась бы сильно. И папа тоже расстроился бы. Или страшно бы рассердился.
Мне совсем плохо стало. Лучше я бы вообще не находил эти деньги. Я даже на бабу Шуру разозлился немного. Чего она, рассеянная такая, деньги теряет? А мне теперь мучиться.
На следующий день я сразу после завтрака на улицу побежал. Всё бабу Шуру караулил.
Наконец, она вышла. Я к ней подбегаю:
— Здравствуйте, баба Шура. Посмотрите, что я в подъезде нашёл, — и пятьдесят рублей ей протягиваю. Баба Шура обрадовалась сильно:
— Вот спасибо тебе — говорит, — подожди, я тебе сейчас конфет вынесу.
А мне стыдно.
— Спасибо, — говорю — мне конфеты нельзя, у меня на них аллергия — и бегом от неё. А она пошла и всё папе с мамой рассказала. Мама начала меня расхваливать. А папа ничего не сказал, но видно было сразу, что он тоже очень довольный. А мне стыдно-стыдно. И зачем я только эти деньги нашёл?
А потом ещё Танюха ко мне во дворе подбегает и говорит:
— Ух, ты, какой молодец. Мне мама всё рассказала, про то, как ты деньги бабе Шуре нашёл.
Тут я уже не выдержал и рассказал Таньке всё, как было. Она подумала и говорит:
— Ты всё равно молодец. Ты же всё-таки деньги отдал. Вот если бы не отдал, тогда совсем другое дело.
Я Таньке говорю:
— А вот ты сразу бы отдала, наверное.
Тут Танюшка покраснела, и призналась, что она однажды десять рублей нашла и на мороженое истратила. Мне Таньку сразу жалко стало. Ведь я помню, как я сильно мучился. Я ей говорю:
— Ладно, не расстраивайся. Ты ж просто хозяина не нашла. А так бы сразу отдала.
Танька задумалась, а потом сказала, что если бы хозяин нашелся, она конечно, сразу бы отдала. В общем, мы с Танькой решили, что надо поступать всегда по-честному, чтобы потом не жалеть.
А всё-таки, если совсем по правде, мне денег немного жалко было. Потому что на эти деньги целое море жвачки можно было бы купить. Или на танк накопить радиоуправляемый.
Но Таньке я про это уже говорить не стал.
Письмо
Танька-Рыжик недавно сказала, что скоро они уедут отсюда. Потому что её папа нашёл себе какую-то новую работу в другом городе, далеко-далеко.
Я расстроился. Мы ведь с Танькой крепко дружим. Мы с ней, конечно, иногда очень сильно ссоримся. Но быстро миримся и опять дружим. Я с ней даже больше, чем с Женькой дружу, хотя она и девчонка, а Женька — пацан.
А Танька предложила, чтобы мы переписывались. Я писать не очень люблю. У меня по русскому языку четвёрка, но я всё равно писать не люблю. Когда у нас было сочинение про то, как я провёл лето, я хотел написать, как я здорово провёл лето в деревне. В деревне было столько много всего, но почему-то когда я написал, получилось совсем неинтересно. Будто бы было совсем не так здорово.
Но Тане я, конечно, буду писать. Хоть и не люблю. Я ведь ещё ни разу писем не получал. И не отправлял. Это, наверное, даже интересно будет. Я коробку специальную заведу и буду туда Танькины письма складывать. Чтобы, если забуду чего, можно было перечитать заново.